Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны - страница 12

...Но вернемся в предвоенные годы. 1940-й и начало 1941 года прошли для генерал-лейтенанта танковых войск Б. Г. Вершинина, его заместителя полковника М. П. Сафира, а фактически и для всего коллектива инспекции БТВ в непрерывных проверках танковых и механизированных частей и соединений. Жили одной заботой: как повысить уровень их боеготовности. Ведь неумолимо приближалась война.  

«... Противник прорвал фронт... в районе Наро-Фоминска, ринулся к Москве...»

Г. К. Жуков

Со времени окончания Великой Отечественной войны прошло более пятидесяти лет. Однако с горечью следует признать, что в истории ее сражений, удачных и неудачных, скоротечных и затяжных, трагичных и радостных осталось еще много белых пятен — неточных толкований, очевидных искажений и сомнительных трактовок.

Нередко за основу историографии событий берутся мемуарные воспоминания, все без исключения прошедшие тщательную редакцию Воениздата и Главпура, и, конечно же, военную цензуру с подгонкой текстов под идеологизированный текущий момент, имеющие очевидно описательный и оправдательный характер. В прижизненных изданиях этих мемуаристов, как правило, трудно найти объективный разбор хода боев, анализ недостатков в действиях командования фронтов, армий и соединений, а также данные о реальных потерях. Скрывалось это потому (и скрывается, к сожалению, до сих пор), что именно потери являются одним из основных показателей, характеризующих степень полководческого мастерства военачальников всех рангов.

С нечто подобным я столкнулся при изучении учебных академических разработок и журнальных публикаций о ликвидации войсками 33-й армии (командующий — генерал-лейтенант М. Г. Ефремов) Нарофоминского прорыва немцев к Москве в декабре 1941 года[17].

Первые достоверные сведения о деталях боев 1-5 декабря 1941 года я получил от отца — генерал-майора танковых войск Михаила Павловича Сафира, который в 1941 году был начальником автобронетанковых войск 33-й армии, а в последующем — командующим бронетанковыми войсками этой армии. Именно он возглавил боевые действия специально созданной для разгрома прорвавшихся немцев танковой группы с приданной 18-й стрелковой бригадой.

Летом 1947 года М. П. Сафир, в то время начальник Управления боевой подготовки танковых войск, пригласил меня, слушателя Военной академии бронетанковых войск, на полигон в Кубинку «пострелять» из танковой пушки с впервые установленным отечественным стабилизатором. После стрельбы мы проехали по маршруту Акулово — Головеньки — Наро-Фоминск — Рассудово — пл. Алабино — Юшково, и отец по ходу подробно рассказал о боях 1-5 декабря 1941 года, проходивших в этом районе.

Изучение архивных документов штабов 33-й армии и Западного фронта подтвердило полное соответствие рассказа М. П. Сафира данным официальных документов этих штабов.

До сих пор принято считать, что о Нарофоминском прорыве уже все сказано, в частности, в шестидесятые годы бывшим командиром 18-й СБР А. И. Сурченко в указанной выше статье. Военный историк полковник П. Д. Алексеев обратил мое внимание на «Доклад начальнику оперативного отдела Западного фронта от начальника автобронетанкового управления фронта», раздел «Действия танков на фронте 33-й армии», который он успел только бегло просмотреть в Центральном архиве МО.

При более тщательном изучении этого доклада стало ясно, что А. И. Сурченко спустя 20 лет после декабрьских (1941 г.) боев описал их неточно. Так, исходное положение танковой группы, наносящей главный удар по Юшковской группировке, обозначил там, где ее никогда не было, действия наших частей 3 и 4 декабря показал неверно и не соответствующими приказу командующего 33-й армией на бой (№ 1/оп) и т. п. В подтверждение своей версии боя А. Сурченко не привел ни одного официального документа.

Существует интересная разработка об этом прорыве, написанная на основе обширного архивного материала — «Оборона 5-й и 33-й армиями Западного фронта в битве под Москвой» (Изд. Военной академии им. М. В. Фрунзе, 1973 г.).