Первая мировая война в 211 эпизодах - страница 11
Сегодня ее разбудила сестра милосердия из передвижного полевого госпиталя. Они только что прибыли с фронта, запасы их истощились, и персонал устал. Они располагают 150 койками, и обычно этого было предостаточно для трех врачей и четырех медсестер, но тяжелые бои последних дней в Восточной Пруссии вызвали большой приток раненых: по ее словам, их число достигло семисот. Не может ли Лаура помочь им?
Лаура направляется к баракам, где разместился полевой госпиталь. В дверях ее встречает тревожный гул голосов. Она обходит комнату за комнатой, осматривает раненых, которым не оказана помощь. Ничего нет: ни перевязочного материала, ни средств дезинфекции.
Так как Лаура говорила по-немецки, она остановилась возле группы раненых немецких военнопленных, сидевших в уголке. Один из них метался, стонал и все время просил воды. Лаура заговорила с ним. Солдат попросил ее написать письмо жене:
Он рассказал мне, что работал бухгалтером, что ему двадцать шесть лет, что у него жена и дети и живут они все в собственном доме; он в жизни никого не обидел, занимался только работой и семьей, и вдруг ему предписывают за три часа явиться в полк, бросив все. “Господа ссорятся, а мы должны расплачиваться за это своей кровью и кровью наших жен и детей”.
Через некоторое время Лаура вернулась и передала госпиталю все необходимое для раненых, взятое из ее частной больницы. Радость медсестер показалась ей натянутой.
Лаура вновь обходит полевой госпиталь. И видит нечто неописуемое, поначалу даже не может понять, что это. Какой-то… “предмет”, в кровати, и на том месте, где должна быть голова, красуется “шар из ваты и бинтов, с тремя черными отверстиями, будто это ребенок изобразил рот, нос и глаза”. И вот из этого нечто… внезапно раздается голос, говорящий на хорошем польском языке. Она потрясена. Наивность Лауры словно не позволяла ей предположить, что подобное может случиться с людьми ее круга. Голос молил ее не уходить, молил принести воды. Лаура подходит ближе к кровати. Новое потрясение. Целый рой мух кружится над этим странным свертком. Руки человека совершенно обгорели. Из повязки вытекает толстый слой гноя, у больного начинается гангрена.
Лаура в ужасе отшатывается. Ее вот-вот стошнит. Ей надо уйти.
Набравшись мужества, она возвращается к свертку в постели. Помогает натянуть сетку от насекомых, ассистирует медсестре при перевязке. Человек рассказывает, что его ранило снарядом, взорвавшимся совсем рядом, что он пролежал на поле боя четыре дня. Он спрашивает, что с его глазами. Слышит в ответ: “Безнадежно”. Потом спрашивает, будет ли он жить или умрет. И слышит в ответ: “Умрешь”. Он просит воды.
Позже Лаура узнает, что тот немецкий военнопленный, с которым она разговаривала, 26-летний бухгалтер, был отправлен на вокзал, но умер по дороге.
Среда, 2 сентября 1914 года
Андрей Лобанов-Ростовский наблюдает солнечное затмение в Мокотове
Настал их черед. Сообщения поступают противоречивые. В Восточной Пруссии, похоже, совершили серьезный промах с русским наступлением. Армия Ренненкампфа конечно же отступает, но и армия Самсонова готовится к бегству. Разве так может быть? В Галиции дела у русских, кажется, обстоят лучше. Лемберг падет в любой момент. И хотя подкрепление необходимо было бы направить скорее против немцев на севере, нежели против австрийцев в Галиции, стрелковая бригада Лобанова-Ростовского берет курс именно на южный фронт. Она будет участвовать в разгроме уже отступающих австро-венгерских дивизий у польской границы[16].
Сейчас они находятся в резерве в Варшаве, стоят лагерем на большом поле в Мокотове. Андрей Лобанов-Ростовский — сапер русской армии[17] и гвардейский офицер, поручик, — чин этот получен скорее благодаря происхождению, чем заслугам. Утонченный молодой человек двадцати двух лет, он читает книги запоем, прежде всего французские романы, но любит также и исторические сочинения. Лобанов-Ростовский хорошо образован (он не только изучал право в Санкт-Петербурге, но и учился в Ницце и Париже), по характеру немного боязлив, не очень крепкого телосложения. (Отец его служил дипломатом.)