Первое прикосновение (ЛП) - страница 19

Его волосы были коротко стрижены, на глазах темные очки, которые он никогда не снимал, даже в помещении. Суровый и молчаливый. Я бы не удивилась, если бы он знал, какой именно детектив направил меня к нему. У Джо были свои источники.

Несмотря на первое сложившееся о нем впечатление и чрезвычайно просто составленную визитку — «Я нахожу людей, которых трудно найти» — Джо был профессионалом. Он серьезно отнесся к моему делу: за три часа выяснил все подробности нашей с Эмбер дружбы и ни разу не засомневался и не спросил меня о причинах, по которым я наняла кого-то вроде него, а не одного из сотен обычных детективов, которые потребовали бы лишь треть запрашиваемой им цены. Я была далеко не идиоткой, но Эмбер очень хорошо умела прятаться. Мне нужен был человек, чьи навыки не ограничивались бы лишь фотографированием измены супругов и поиском детей, принятых на усыновление.

Джо был как раз таким человеком. Я почувствовала это чисто интуитивно, но этого было достаточно, чтобы сразу же нанять его. Когда он предоставил мне первые сведения, где упоминались определенные события моего прошлого, которые я надежно похоронила, он более чем доказал, на что способен.

— Я нашел ее родителей, — прервал он мои мысли. — Вообще-то, я поговорил с ее матерью. Она та еще гребаная сука. До сих пор живет в том же доме в Санта-Кларите — всего в часе езды от школы, где училась Эмбер в старших классах. Но готов поспорить, что она там даже не бывала. Когда я упомянул имя ее дочери, она лишь закатила глаза. Сказала, что уже лет десять ничего от нее не слышала и вообще считала дочь мертвой. Не заинтересовалась даже, когда я показал ей фотографии Эмбер, сделанные уже после того, как она убежала из дома. Я видел, какие дерьмовые поступки совершают люди каждый день, поэтому могу сказать с уверенностью, что у Эмбер отвратительная семья, Эм.

Хотя он и не мог увидеть меня, я кивнула.

— Да, я знаю.

Эмбер особо ничего не рассказывала о своих родителях, но из обрывков фраз, которые проскальзывали во времена нашей дружбы, я поняла, что ее мать была ревнивой сукой. Она ревновала к собственной дочери. Отец Эмбер был худшим из подонков и сексуально домогался ее. Ежедневно. А вместо того, чтобы защитить дочь, мать Эмбер только возмущалась.

Моя мама хотя бы пыталась меня любить.

— Что же, в любом случае, это уже хоть что-то. Ты видел ее отца?

— Теперь кое-что интересное. Его дома не было. Последние несколько лет он провел в Фольсоме.

— В государственной тюрьме?

— Ага. Он был приговорен к двадцати пяти годам лишения свободы за нападение на ребенка с отягчающими обстоятельствами. Какая-то соседская девочка. Он, вроде как, катал ее каждый день после школы. И «катал» он вовсе не на машине, я имею в виду, а на своем члене. А теперь самая подозрительная часть истории — еще в начале октября он оказался убит.

Я вытащила изо рта палец, который рассеянно грызла.

— Погоди… ты сказал убит?

— Ага. Удары нанесены «острым режущим предметом», — кавычки были слышны в его интонации, будто он зачитывал прямо со своих заметок. — Потерпевший погиб на месте.

— Ого. — Было жутковато слышать все это, произнесенное будничным тоном, но я также почувствовала некоторое злорадное удовольствие. Если бы кто-то перерезал ему горло «острым режущим предметом» много лет назад, насколько бы тогда изменилась жизнь Эмбер? Мне стало любопытно, знала ли она о случившемся? Почувствовала ли она, как и я, вкус победы? Интересно, она вообще чувствовала хоть что-то все эти дни?

Я отбросила последнюю мысль подальше.

— Полагаю, педофилов частенько пытаются прикончить в тюрьме, верно?

— «Прикончить». — Джо, похоже, удивился, что я использовала сленг, как и всякий раз, когда я переходила на жаргон. — Это не редкость, верно. Но слушай дальше. Это становится странно. Полицейские никогда не занимались расследованием подобных дел, но у меня есть источник, который утверждает, будто все знают, кто это совершил. Некий Ник Делатано. Он из мафии. — Тут Джо сделал небольшую паузу. — Это означает, что он взял на себя вину за кого-то, или просто защитил кого-то более важного, чем он сам, и получил за это вознаграждение. По сути, он работает на мафию, даже в тюрьме. И не просто на мафию, Эмили. Это отдельная ветвь — греческая мафия. Слышала о них что-нибудь?