Первоклассная учительница, дракон и его сын - страница 55

стр.

.. Когда Кайлен проводил меня до моей комнаты, то я испуганно спросила:

— Что, если Джолион прочитает мои мысли? Узнает о том, что сейчас случилось?

Это по-настоящему взволновало меня. Я знала, что мальчик привязался ко мне, и не хотела, чтобы его ранило лишний раз. Как там было, в старом фильме: будут стрелять по мне, а зацепят вас.

— Мы не лазаем в чужих головах, если ты об этом, — произнес Кайлен. — Мы слышим мысли людей, если они слишком громкие и эмоциональные, да и то. Ставим себе блок, как правило. Все-таки подслушивать неприлично. Да и неприятно.

Я вспомнила про «ящерицу-переростка» и не сдержала улыбки. Кайлен осторожно провел по воздуху рядом с моей головой, и я почувствовала, как по волосам мазнуло теплым ветром.

— Что ты сделал? — спросила я.

— Немного прикрыл неприятные воспоминания, — ответил Кайлен. — Теперь их никто не услышит, кроме тебя.

.. Джолион переложил красные шарики в банку, и Хорс, который сидел рядом с ним, милостиво боднул его лбом в бок, словно хотел похвалить. Я улыбнулась и спросила:

— А где левая рука?

Джолион поднял руку и с прежним старанием произнес вслух: — Ле-ва-я.

— Умница, — улыбнулась я. — Теперь левой рукой бери зеленые шарики.

Джолион принялся за дело, периодически поглядывая в сторону дома. Даже отсюда было слышно, что в кабинете Кайлена идет скандал. Бывший министр аш ан Тан вызвал свою службу безопасности и учинил ей такой разгром, что стены дрожали. Смятый дрон, который летал над домом, Змейка, которая так старалась меня утопить — было ясно, что за министром следят, а служба безопасности щелкает клювом и ловит мух.

Я понимающе улыбнулась. Что ж, иногда приходится наводить порядок. Но кому понадобилось убрать скромную учительницу?

Тем, кто знает, что она попаданка — это раз. Тем, кто понимает, что эта учительница способна всерьез повлиять на Кайлена аш ан Тана — это два. Ну и будем говорить открыто

— той, которой эта учительница закрыла вход в дом.

Да, я не любила Райну. И то, что Змейка напала на меня сразу же после того, как я попросила Кайлена не приглашать ее в гости, только подпитывало мою нелюбовь.

Герти принесла мячик и села рядом с Джолионом, всем своим видом показывая, какая она хорошая собака и как рада видеть маленького хозяина. Джолион покосился на Герти — было видно, что он хочет поиграть — и я предложила:

— Брось ей мячик. Левой рукой.

Джолион взял мяч правой, потом покачал головой, переложил его в левую руку и бросил собаке. Герти побежала по траве, поймала мяч и с серьезным видом вернула его Джолиону.

— Молодцы! — похвалила я и протянула Джолиону руку. — Вставай.

Мы вышли из-за стола и провели четверть часа за гимнастикой: руки вверх, руки вниз, похлопай перед собой, похлопай за спиной. Звучит вроде бы просто, но я уже заметила, что Джолион не слишком хорошо чувствует свое тело. Ему нужны были занятия спортом и танцы — это даже в полете пригодится.

Не всегда же Кайлен будет подхватывать его на свое крыло…

Кайлен… Вчера мы наговорили друг другу лишнего, и все это надо было выкинуть из головы. Он мой работодатель, пусть и такой странный. Я учительница, которая должна вернуть Джолиона к нормальной жизни. Вот и все, и не надо к этому примешивать какие-то личные отношения, и не надо влюбляться в того, кто тебя два раза спас.

Я уже успела понять, что любовь не приведет меня ни к чему хорошему. Вот и не надо искать приключений — работаем дальше и не привлекаем к себе лишнего внимания.

После гимнастики пришло время карточек: я разложила прямо на траве яркие картинки и попросила Джолиона назвать, что на них нарисовано.

«Кот», — тотчас же ответил Джолион.

— А вслух? — предложила я. Джолион указал на Хорса, который старательно вылизывал у себя под хвостом.

— Кот, — ответил он. Хорс оторвался от своего занятия, снисходительно посмотрел на нас и вернулся к вылизыванию.

— Умница, — одобрила я. — Давай дальше?

— Со-ба-ка, — старательно проговорил мальчик. Я кивнула и сказала:

— Где собака? Над котом. Кто над котом?

Хорс посмотрел на меня с непередаваемым возмущением. Его потрясла сама мысль о том, что кто-то в принципе может быть выше кота, венца творения.