Первоклассная учительница, дракон и его сын - страница 9

Джолион по-прежнему смотрел в пустоту. Приоткрыл рот. Закрыл. Мадс вдруг удивленно вскинул брови:

- Медир Кайлен? Почему так рано?

Кайлен шел по тропинке, всем своим видом показывая, что делает то, что ему совершенно несвойственно. Одиннадцать утра, рабочий день - а он не в министерстве, а в саду.

Кайлен подошел к нам и сказал так, словно искренне старался быть милым и сердечным, но это было ему совсем не свойственно:

- Добрый день. Как успехи?

Я терпеть не могла, когда так спрашивали. Это значит, что человека интересуют только твои победы - но ведь бывают и поражения, и что теперь, засунуть их поглубже и сгореть со стыда?

- Мы были в бассейне, - ответила я. Джолион по-прежнему смотрел куда-то вперед, бледные губы едва заметно шевелились.

Кайлен вопросительно поднял бровь.

- В бассейне с водой? - уточнил он.

- Разумеется, - холодно ответила я. - Пока не плавали, просто походили.

Кайлен присел на корточки, заглянул в лицо сына, словно хотел прочесть в нем подтверждение моих слов. Джолион смотрел сквозь отца, и на лице Кайлена было написано: что я здесь делаю, я же должен быть в министерстве?

- Он сильно кричал? - спросил Кайлен, и его голос едва заметно дрогнул. - Он всегда кричит.

- Сначала да. Потом я нашла способ.

Кайлен выпрямился. Возможно, он ждал, что прямо сегодня Джолион подбежит к нему с криком «Папа, я вернулся!» - и несовпадение реальности с этой мечтой причиняло ему боль. «Подумай о сыне, а не о себе, - мысленно предложила я. - Хотя бы для разнообразия подумай».

- Я думаю, - ледяным тоном ответил Кайлен. - Если бы я не думал, вы бы сейчас здесь не сидели.

Верно. Я сейчас собирала немногочисленные пожитки в кабинете английского языка и отрабатывала бы законные две недели. И в некотором смысле мне было бы намного легче.

- Вы читаете мысли?

- Вы слишком громко думаете.

Мадс заерзал на скамье. Лицо Кайлена обрело холодную отстраненность статуи бога или героя.

- Продолжайте работать, - произнес он так, словно обращался к кому-то из подчиненных. В общем-то, я и была нанятой работницей - то, что меня похитили из моего мира, было уже деталями.

Я злилась на него. Да, очень сильно злилась.

- Конечно, - кивнула я. - Джолион хороший мальчик, я не оставлю его. Не волнуйтесь.

В том, как он сжимал мою руку в бассейне, было что-то, похожее на страх очередной потери. Джолион был птенцом в яйце, и его душа пока не пробовала пробиться сквозь скорлупу, но он понимал, что я рядом и хочу ему добра.

Мне важно было верить, что он понимал.

- Намекаете, что я оставляю? - глаза Кайлена сощурились, и я увидела, как изменился зрачок, вытянувшись в нить. Сейчас на нас смотрел дракон.

- Нет. Но вам лучше быть с ним больше и чаще. Он тоскует и... - я тоже поднялась со скамьи и посмотрела Кайлену в лицо. - Я не хочу с вами спорить. Я не хочу с вами ссориться. Мне очень жаль, что все это случилось с вашим сыном, и я делаю, что могу. Но и вы тоже должны делать.

Кайлен был заключен не в яйцо - в латы, закрывшие его от мира. Я хотела верить, что смогу до него достучаться - и не верила.

- Вы должны читать ему.

- Он не слышит!

- Должны! Читать ему, рисовать для него, лежать с ним на ковре! Мультфильмы смотреть!

- Он не понимает!

- Надо! Лепите, перебирайте фасоль с макаронами, держите за руку!

- Он не чувствует!

Я вдруг обнаружила, что мы стоим и кричим друг на друга. Кайлен запустил руку в волосы, запрокинул голову к небу и издал тот же прерывистый горький вздох, который я услышала от Джолиона в бассейне. Ему было больно. Непереносимо.

Джолион смотрел сквозь нас - в то место, где он был счастлив.

- Он ни хрена не понимает! - прокричал Кайлен. - Его нет! Был - обычный, нормальный ребенок, а стал деревяшкой! И вы предлагаете мне с ним перебирать фасоль? За руку держать? Да он не поймет, здесь я или ушел! Он! Не! Понимает!

Мне надо было вести себя по-другому. Мне надо было быть милой, спокойной и уступчивой - но однажды я уже была такой, и это кончилось тем, что у меня никогда не будет детей.

- Вам больно? - негромко спросила я, и Кайлен так же тихо ответил:

- Да. Больно.

- Ему еще больнее. И вас никто не вылечит, кроме вас самих.