Первые опыты - страница 7
И затем тот позорный эпизод с французским поцелуем. Я все еще чувствую его. Мы стояли на стоянке как раз в тот момент, когда автобус собирался отъехать. Скотти попытался просунуть свой язык мне чуть ли не в горло во время невинного поцелуя на прощание. Слава богу, водитель автобуса закрыл перед ним дверь, прежде чем Скотти чуть не проглотил меня целиком. И это во время невинного прощального поцелуя! Не предупредив меня, он решил положить конец приставаниям его баскетбольной команды, которая заставляла его «просунуть в меня язык». Я понятия не имела, что он собирается это сделать, пока не почувствовала, как его мокрая штука шарит у меня во рту, при этом он шлепал слюнявыми и мокрыми губами, как рыба, вытащенная из воды. И черт побери этого хама, его едва только проросшие, напоминавшие черное пятно усы так сильно щекотали мою верхнюю губу. Фу! Они такие колючие, как ножки у паука-сенокосца. Больше я не хотела с ним целоваться. Никогда! Ни за что!
Дело в том, что мне не хотелось встречаться со Скотти просто из-за того, чтобы в субботние вечера мне было бы чем заняться, особенно сейчас, когда уехала Хоуп. Конечно, все: мама, сестра, Безмозглая команда, за исключением нескольких человек, — думают, что я ненормальная, что упускаю шанс стать девушкой будущего капитана футбольной, баскетбольной и бейсбольной команд. Бейсбольный сезон еще не начался, а тренер уже проверяет на нем силу удара всякий раз, когда встречает у шкафчиков, — мне сказали, что это хороший знак. Когда Скотти будет в выпускном классе, для всех в Пайнвилльской школе он будет образцом для подражания из-за его недюжинной физической силы, несгибаемой воли и джентльменского поведения. И как его предшественники, Скотти наверняка будет давать пустые обещания о том, что убедит администрацию школы избавиться от нашего талисмана — «Чайки». Пожалуй, я единственная спортсменка, которая считает забавным то, что «отцы-основатели» выбрали эту крысу с крыльями в качестве символа нашей школы.
Мне немного жутковато от того, что Скотти буквально идет по следам облаченного в одежду от «Ники» Роба Дрисколля, своего закадычного дружка, который в этом году избран капитаном триумвирата суперпридурков, из которых и состоит команда нашей школы. В последний раз, когда отмечали победу над противником на их поле, в погоне за славой Роб убедил восьмиклассницу из команды поддержки, сидевшую радом с ним на заднем сиденье автобуса, залезть к нему под спортивную куртку с изображением чайки и облизать его всего. Давай, команда. Давай.
Но вот самая главная причина, по которой я не могу встречаться со Скотти: я буквально помешалась на одном старшекласснике, который даже не подозревает о моем существовании.
Мы с Полом Парлипиано говорили всего лишь раз. Он врезался в меня у шведского стола на банкете по случаю легкоатлетических соревнований, проводимых в школе, и сразу попросил прощения. В ответ я захихикала, как идиотка, потом уронила тарелку с макаронами с сыром на пол, но слишком поздно, чтобы наше столкновение могло служить этому оправданием. Однако я знаю, что он — единственный, кто достоин моей девственности. Его досрочно приняли в университет штата Колумбия, он суперумный. А когда я вижу его без майки на тренировках, меня обуревает желание облизаться от удовольствия. Какой же он сладкий.
Последнее время меня занимает сочинение вариаций на неизменную тему «Как я отпраздную мое шестнадцатилетие»: мы с Полом Парлипиано застреваем где-нибудь в замкнутом пространстве и из-за пережитого эмоционального потрясения вступаем в сексуальный контакт и т. д. и т. п.
Вариация сегодняшнего дня: мой день рождения, и мы с Полом оказались запертыми в спортивной раздевалке (как это произошло, что мы оказались запертыми, не имеет значения). Сначала он не испытывает удовольствия от того, что застрял со мной. И хотя меня трясет мелкой дрожью от волнения, я притворяюсь, что сильно переживаю, потому что сегодня мне исполнилось шестнадцать, а кому хочется отмечать свой день рождения запертой в раздевалке среди спортивного оборудования? Через некоторое время мы начинаем разговаривать, потому что в плену уже несколько часов, и он уже достаточно попинал футбольный мяч, и заняться больше нечем. Пол Парлипиано и я заканчиваем самый забавный, просвещенный, умный, всеобъемлющий и вызывающий трепет разговор, который когда-либо был в нашей жизни. Затем после короткой паузы он говорит: