— А многих уже повесили? — поинтересовался Сашка.
— Надо полагать… Что я, дурак, не вижу, как часто дозорные меняются… Потому и не беру никогда и ничего… А раньше, помнится, когда моложе был, охраняли здесь по одному.
— Разве тогда охране доверяли больше?
— Вряд ли, — Авдеич усомнился. — Мне сдается, дело в том, что много ли с одного-то возьмешь? Ну, уличат в краже… Самое большее за это — лет двадцать каторги положено. Но ведь и каторжанина чем-то кормить надо… Запомни истину: чем меньше людей, тем легче и спокойнее управлять ими!
Они подошли к подстреленному. Тот лежал навзничь, блаженно устремив остановившийся взор голубоватых глаз в ясную, такого же цвета, небесную высь. Грязная исподняя рубаха высоко задралась, выказывая тонкие, как у подростка, безволосые ноги. Сашка вгляделся в обросшее редкой щетиной совсем еще не старое лицо покойника.
— Авдеич! Так это же мой сосед по бункеру!
— А отчего он такой худой? — Авдеич слегка подивился. — Кормят там относительно… Ты ведь нормальным выглядишь!
— То — я. А он из оппозиции. Часто выступал против правительства. От того его месяцами в холодном карцере и держали. Потому и выглядит как старик. А ведь почти мой ровесник. — Сашка вздохнул. — Хороший человек был, душевный!
— Хороший, говоришь? — Авдеич нахмурился. — Сволочь он! Хороший не пойдет против правительства. Хороший будет усердно работать, и его накормят!
— Трудновато сейчас работу подыскать!
— Находит, кто захочет. — Авдеич злобно и сильно пнул сапогом по мешку, лежавшему с вором рядом. Из мешка выкатились крупные, как на подбор, все величиной с кулак среднего мужика; кочаны капусты. — На каменоломню бы просился, — добавил Авдеич, — иль поденщиком, лес валить. Для труженика дело всегда отыщется. А он, нате вам, развыступался! С такими мы ничего никогда не построим!
«И правда, сволочь! — мысленно согласился Сашка. — Хороший человек не станет брать не свое. Что, в земле червей мало? Или кореньев? Их-то добывать и есть никто пока не запрещает!»
В душе у Сашки назревало нечто большое, значимое, светлое. «Научиться бы метко стрелять, — думал он. — Чтобы в цель — с первого раза. Как Авдеич! Ведь главное — попасть!»