Первый ангел - страница 8

Что страшнее, далеко не все люди с таким видением признаются невменяемыми. Врачебная тайна означает, что это может быть Ваш сосед или коллега. Миру свойственно отмахиваться от безумных идей, которые нарушают привычный порядок, успокаивать себя тем, что «это всё у них в голове», это нереально. К сожалению, вообще всё у нас в голове: слух, зрение, мысли, идея о «реальности». Никогда не знаешь, какая безумная, на первый взгляд, идея завтра окажется правдой. Полет в Космос или мир духов?

Сам градус безумия и наличие видений вовсе не были критерием поиска для Мефистона. Его интересовала методика. Голоса в голове приказывают или есть диалог? Если есть, что они рассказывают? Когда пациент утверждает, что навел сглаз или порчу, он может описать, как это сделал? В отличие от врачей, Мефистон знал, что даже безумный метод может работать, если имеешь нужную перспективу. Он не ожидал, что другие будут видеть такие же «красные линии», слышать Красный и Синий голоса, не может быть, чтобы тонкая духовная сфера повторялась. Но система, образы, ощущения могут быть похожими.

И вновь, ищущий обретал искомое. Его мучило то, что специалисты, как правило, вообще не задавали вопросов по существу «особенности» своих клиентов. Их мало интересовала сама сказка о другом измерении, или особых силах. Они не пытались поверить в рассказ. А когда ищешь болезнь или отклонение, то неизбежно, находишь. С точки зрения пчёл, вокруг один мёд. Сколько он сам мог бы узнать, если бы имел доступ к такому широкому фактическому материалу. Найти единомышленников, союзников! Ведь многих «особенных» не лечили, а отпускали с теми самыми таблеточками и утешительными словами. Как много могло бы изменить понимание, воодушевление, уважение и совместное изучение опыта психических сил. Профессиональная тайна не давала возможности найти даже тех пациентов и клиентов, кто жил среди нас. Решение лежало на поверхности.

Он сам станет профессионалом! Ученым, врачом, исследователем. Сможет запрашивать материалы, беседовать с пациентами, даже публиковать исследования и авторитетно ставить вопрос о новом понимании нормы, психики, природы духовного. Выбор Факультета Психологии НГУ был следующим шагом. В глубине души Мефистон уже хорошо понимал, если поиски легко дали следы «особенных» в материалах по психическим отклонениям, то настоящие его братья и сёстры, истинно знающие — это те, кто не попал к врачам и экспертам. Сильные, воспитанные, собранные. Те, кто овладел своим даром и осваивает искусство. Возможно, уже сражается с ним заодно в Долгой Войне за психическое пробуждение расы! Перспектива завораживала, аж мурашки по коже. Но как найти тех, кто не хочет быть найденным? Еще один вопрос для будущего. Пока надо работать с тем, что есть.

Кроме книг, Мефистон питал уверенность в существовании других «особенных» по еще одной причине. Погружаясь в мир духов во сне и всё чаще, наяву, он находил сигналы. Кроме демонов, в этом море были яркие огни, точки притяжения, отзвуки мыслей явно живых людей. Как метеоры они пересекали порой его мысленный взор. Не владея навигацией и не вполне управляя своими путешествиями, он мог лишь хотеть приблизиться к другим огням, но пока не умел вступать в контакт.

В том, что это возможно и что его собеседник может быть где угодно, в другом городе, на другом континенте, да хоть на Луне, Мефистон не сомневался. Смутно он предчувствовал, что общение возможно и вопреки языковым барьерам. Вряд ли его Синий и Красный голоса изучали русский язык… Потенциал такой связи и общения не описать пером. Пока его мастерство не достигло нужных высот, он мог только всем существом стремиться к контакту и ждать.

На следующее утро записки нигде не было видно. Исчезла. А была ли? Может, приснилась? Если нет вещественных улик, доказать обратное крайне трудно. Однако, аромат духов, ранее неизвестный, Мефистон помнил прекрасно, равно как и содержание записки со временем и местом встречи. Сегодня, в известном ему кафе.

— Чему это нас учит? — вместо «доброго утра» начал Синий голос.

— Если отбросить эмоции, это значит, что через Навь можно перемещать материальные объекты — задумчиво и не вполне проснувшись, ответил Мефистон. Новая терминология была лучше старой, потому что хотя бы кем-то еще разделялась.