Первый чекист - страница 25

Неожиданно перед ними появился человек в короткой куртке, перетянутой широким ремнем. Дзержинский узнал сотрудника ЧК Бабушкина.

— Они вошли в дом, — тихо сказал он.

— Сколько их?

— Двадцать три.

— Смотрите внимательно, сколько пойдет обратно, — предупредил Дзержинский.

— Будем брать? — спросил Бабушкин. — Красногвардейцы за углом.

Дзержинский не успел ответить: из подъезда дома показались люди. Даже в темноте была видна их выправка, и, несмотря на штатскую одежду, никто бы не усомнился, что это — кадровые офицеры, Дойдя до угла Невского, офицеры стали прощаться. «Но почему их двадцать два? Может быть, обсчитался?» — подумал Дзержинский.

— Мне показалось, что их было двадцать два, — сказал он тихо.

— Двадцать два, — кивнул Бабушкин, — я считал.

— И я считал, — подтвердил Барашкин, — двадцать два.

— А я думал, что их будет двадцать четыре, — задумчиво сказал Дзержинский, — думал, прихватят и главаря…

Он подошел к парапету и посмотрел на замерзшую Мойку. Сзади послышались легкие шаги — из дома вышел невысокий человек и заспешил в сторону Невского, видимо надеясь догнать остальных.

— А вот и двадцать третий, — будто самому себе сказал Дзержинский.

Решение созрело немедленно. Он шагнул навстречу офицеру и не увидел, а скорее почувствовал, как рядом очутились чекисты.

— Тихо! — приказал Дзержинский. — Номер квартиры и фамилию!

Растерявшийся офицер быстро назвал номер квартиры и фамилию, где только что были офицеры.

Дзержинский поднялся по лестнице и сильно постучал.

— Ну, чего еще забыли? — раздался за дверью грубый голос.

Звякнула щеколда, и на пороге распахнувшейся двери появился человек в офицерском кителе со споротыми погонами. Одно лишь мгновение смотрел он на незнакомых людей — и с силой рванул дверь на себя. Но было уже поздно.

— Капитан Орел? — спросил незнакомец в длинной шинели. — Я — Дзержинский.

Ровно в полдень следующего дня на Николаевской улице недалеко от угла Невского проспекта остановился грузовик с красногвардейцами. Они бесшумно окружили кафе, а Петерс и еще два чекиста вошли внутрь. Кафе было почти пусто, лишь за несколькими столиками, стоящими близко Друг от друга, сидели вчерашние офицеры. Но сегодня их было не двадцать два, а больше. Офицеры о чем-то живо говорили и обратили внимание на чекистов, лишь когда они подошли совсем близко.

— В чем дело? — рявкнул седоусый краснолицый человек в белой крахмальной рубашке, Твердый воротничок врезался ему в шею и, казалось, душит его. Он поднял на чекистов красные слезящиеся глаза и резко встал. — В чем дело, я спрашиваю?!

Петерс подошел почти вплотную к столику и властно сказал:

— Оружие на стол, немедленно!

Офицеры повскакали с мест, загремели поваленные стулья, зазвенела посуда. Кто-то бросился к окнам, кто-то — к двери на кухню. Но в кафе уже входили красногвардейцы, и солнце, падавшее сквозь морозные стекла, поблескивало на их штыках.

На первый взгляд это было довольно рядовое дело, рядовое даже для еще совсем недавно созданной ВЧК. На допросах офицеры рассказывали, что готовились перебежать к Каледину, что накануне собрались в кафе обсудить план перехода, но Орел почему-то не пришел. Отправились к нему домой. Он дал список еще 16 офицеров, собирающихся к Каледину, и назначил общий сбор в полдень 23 января в кафе на углу Невского и Николаевской. Все так и было.

Дзержинский сам допрашивал офицеров, просматривал протоколы допросов, если их вели другие сотрудники. Да, обычный офицерский заговор. И все-таки что-то подсказывало Дзержинскому: этот заговор не совсем обычный.

Снова один за другим проходили перед ним офицеры — поручики и штабс-капитаны, капитаны и полковники. Все они признались, что хотели бежать на Дон, многие говорили, что обещал устроить им переход капитан Орел. Орел сначала отрицал все, но потом почему-то быстро сознался. И это тоже насторожило Дзержинского.

Сразу же после ареста Орла сотрудники ВЧК обыскали его квартиру. Ничего интересного не нашли. Ничего не дала и засада — к Орлу никто больше не являлся, и засаду сняли.

И все-таки Дзержинский решил еще раз побывать на квартире арестованного. Он вошел в комнату и огляделся: стол, шкаф, постель — все сотрудники ЧК, конечно, уже проверили… Дзержинский сел за письменный стол. Кресло было неудобное — видимо, хозяин не часто сиживал за письменным столом. Да и на чернильном приборе толстым слоем лежала пыль. Вот только пресс-папье как будто пользовались недавно. Дзержинский взял в руки пресс-папье. Несколько капелек чернил отпечаталось на розовой промокательной бумаге. Феликс Эдмундович повернул круглую ручку-винт и разобрал пресс-папье. Под мраморной крышкой лежали узенькие листки папиросной бумаги — списки офицеров, отправленных к Каледину. Но один листок был чуть больше. Это оказалось письмо. Кто-то сообщал капитану, что генерал недоволен им: он приказал не стрелять в Ленина, а доставить его живым…