Первый год войны - страница 36

Такой прием до некоторой степени успокоил меня. Как положено по уставу, я четко повернулся кругом и вышел из кабинета. В столовой Военного совета был приготовлен вкусный ужин.

Плотно поужинав, я пошел отдохнуть в отведенной комнате. Через два часа меня пригласили в кабинет главнокомандующего. К этому времени там собрались все члены Военного совета. Семен Михайлович был приветлив.

— Вы знаете, зачем мы вас пригласили? — спросил он.

— Теряюсь в догадках, — ответил я с некоторым волнением.

— Так вот, — продолжал Семен Михайлович. — Военный совет Юго-Западного направления назначает вас командующим Южным фронтом. Со Ставкой Верховного Главнокомандования это согласовано.

Главнокомандующий информировал меня о состоянии войск и обстановке на фронте. Затем вручил одно предписание о вступлении в должность командующего Южным фронтом и второе предписание генералу И. В. Тюленеву о передаче мне войск фронта.

Из краткой информации С. М. Буденного я узнал, что в состав Южного фронта входили 6, 12, 18 и 9-я армии. Они занимали оборону по левому берегу Днепра от Переволочной до Херсона и устья Днепра.

6-я и 12-я армии были объединениями второго формирования, первую развернули на базе 48-го стрелкового корпуса, командующим назначили генерал-майора Р. Я. Малиновского. 12-я развернулась на базе 17-го стрелкового корпуса, командовал ею генерал-майор И. В. Галанин. 18-я армия генерал-лейтенанта А. К. Смирнова с первых дней войны участвовала в приграничном сражении, затем отступала под ударами превосходящих сил 11-й немецкой армии и венгерского корпуса. Соединения и части этой армии были значительно ослаблены. Они занимали оборону вдоль левого берега Днепра от Никополя до Каховки. 9-я армия с первых дней войны сдерживала натиск врага на реке Прут, 20 июля была отведена на линию Гайсин, река Днепр. В приграничном сражении она нанесла противнику тяжелые потери. Однако когда подвижные соединения 1-й танковой группы Клейста вышли к Кировограду и возникла угроза полного окружения войск 9-й армии, она начала отход на Николаев, Херсон, Берислав и заняла оборону по левому берегу Днепра — от Каховки до устья. Командовал армией генерал-полковник Яков Тимофеевич Черевиченко, мой сослуживец по 1-й Конной армии, затем по учебе в Военной академии имени М. В. Фрунзе.

Получив предписание, я немедленно отправился в село Покровское, где располагался штаб Южного фронта. Встретился с командующим генералом армия Иваном Владимировичем Тюленевым, который недавно под Днепропетровском был тяжело ранен в ногу, приняв участие в одной из атак пехоты. Он любезно принял меня и шутливо спросил:

— Ты, Митя, небось прибыл фронтом командовать?

— Да, Иван Владимирович, к сожалению, это так, — и вручил ему предписание.

Мы знали друг друга еще со времен гражданской войны. Оба командовали полками, затем бригадами в 1-й Конной армии. Позднее Иван Владимирович был назначен командиром дивизии, а я служил в его подчинении. В нем я всегда ценил глубокие знания военного дела, эрудицию, большой опыт. Еще в 1922 году он окончил Военную академию РККА. В годы мирного строительства занимал ответственные посты в Красной Армии. Уезжать на лечение ему не хотелось, настроение было неважным.

— Звонил Верховному по ВЧ, — рассказывал Иван Владимирович, — просил оставить здесь. А он отчитал меня за участие в атаке и полученное ранение. Втолковывал, что располагаю достаточным количеством людей, которым положено ходить в атаки в силу служебного долга, а мне вот это не положено. Помолчав, воскликнул: — Да мало ли чего не положено. Я ведь человек, а не параграф!

В моей памяти сразу возник образ Тюленева — лихого кавалерийского командира-рубаки в дни боев с конницей Деникина и Врангеля. Он лично водил в яростные атаки полк, затем бригаду, которыми командовал, уверенно действовал клинком и наганом, оставался всегда бодрым и энергичным после долгих уточ мительных переходов. Сейчас Тюленев был опечален, едва сдерживал раздражение и с костылями в руках мало напоминал того молодого отчаянного кавалериста.

Помнится, сразу после случая с Тюленевым был приказ Верховного, запрещающий командующим армиями и фронтами принимать личное участие в атаках.