Первый и единственный - страница 40

— Господи, но ведь мы не можем… Нужно как-то выбираться отсюда! Тайлер, что это? — шепотом спросила Эмили, вдруг услышав справа от себя подозрительное шуршание. — Здесь есть мыши?

— Возможно.

— Возможно?!

— Эмили, неужели вы боитесь этих миленьких созданий?

— Миленьких? Да вы с ума сошли!

Шуршание раздалось совсем близко, и Эмили метнулась к Тайлеру, вцепившись в него мертвой хваткой.

— Простите, но я ужасно боюсь мышей. Еще с третьего класса, когда Боб Колин засунул мышь мне в портфель, а когда я расстегивала молнию, она прыгнула прямо на меня.

— Эмили, вряд ли это мышь. Здесь только инвентарь и удобрения… Им совсем нечего есть… О боже… Да вы совсем продрогли!

— Ну я ведь вышла всего на пару минут. Послушайте, Тайлер, Мэри должна нас хватиться. Я же сказала, что вернусь быстро…

— Я бы на это не рассчитывал.

— Похоже, во всей этой ситуации вы находите чуть ли не садистское удовольствие!

Эмили не могла видеть появившуюся на лице Тайлера невеселую улыбку.

— Идите сюда, я вас согрею, — сказал он.

— Но…

— Без разговоров, Эмили. А то простудитесь и заболеете.

Он распахнул теплую куртку и притянул Эмили к себе, слыша, как она горестно бормочет в темноте что-то вроде «о боже…».

Тайлер обнял Эмили, чувствуя ее напряжение и опасаясь прижимать ее слишком крепко. Это намерение оказалось практически невозможно совместить с его попыткой стянуть края куртки, явно не предназначенной для двоих, за спиной Эмили.

— Тайлер, послушайте, мне это не слишком по душе.

— Что именно? — сдержанно поинтересовался он.

— Что вам приходится со мной возиться. Мы что, так и будем стоять?

— У вас есть более конструктивные предложения? Можно попробовать присесть, — ответил Тайлер, стараясь придать голосу соответствующие благородному порыву просто согреть Эмили холодность и сдержанность.

Он чувствовал, что от ее близости у него невольно зачастил пульс и на лбу выступила испарина. Он высказал плохую идею, из-за чего тут же бешено заработало его воспаленное воображение. Если Эмили согласиться сесть, то он уже не удержится от того, чтобы опрокинуть ее на спину!

Потом в его голове возникла картинка, как испуганная Эмили пытается оттолкнуть его, и в ушах, как наяву, прозвенел ее полный страха и негодования вопль. Это отрезвило Тайлера.

— Кажется, я уже согрелась, — полностью отвечая его опасениям, сухо произнесла Эмили и вскользнула из тепла куртки.

— Я так не думаю. — Тайлер принялся стягивать куртку, чтобы надеть на нее.

— Не нужно, — быстро ответила Эмили, — я действительно согрелась.

— А я действительно не хочу, чтобы вы слегли с простудой после переохлаждения.

— Тогда замерзнете вы.

— Кажется, вы не оставили мне выбора, — сказал Тайлер, и Эмили почувствовала себя совсем плохо. Дрожать она перестала, но ощущения были такие, словно у нее внезапно окаменели все мышцы.

— И как долго нам придется здесь находиться? — Теперь в ее голосе появились обвинительные нотки, будто Тайлер и был причиной бедствия.

— Пока нас кто-нибудь не найдет.

— Надеюсь, Мэри меня уже хватилась, — пробормотала Эмили.

— Я тоже искренне надеюсь на это.

— Тайлер, почему вы не предусмотрели какой-нибудь запасной выход?

— В этом не было необходимости. Эмили, мне кажется или вы действительно решили выместить на мне раздражение? И это после того, как я спас вас от холода?

— Простите, наверное, это приступ клаустрофобии. Когда же вы будете проводить больше времени дома?

— Это так необходимо?

— По крайней мере, мне не пришлось бы бегать по этому холоду, ища вас, как только возникла малейшая необходимость. Хотя завтра вы вообще уедете…

— Я никуда завтра не собираюсь уезжать.

— Неужели? А завтра День благодарения, и не делайте вид, что вы об этом забыли.

— Вот черт, — снова, кажется, уже в сотый раз за сегодняшний день, пробормотал Тайлер. Потому что действительно забыл об этом.

— Тайлер! Я попрошу вас не ругаться, особенно при детях. Джек пытается подражать вам, и мне слишком часто приходится читать ему лекции, почему так говорить нехорошо…

— У вас удивительные способности к воспитанию детей, — сказал Тайлер.

— Это комплимент? — осторожно поинтересовалась Эмили, сожалея, что не может видеть выражения его лица.