Первый олигарх - страница 14
- Стоять вольно! Оправится! Кадетам сесть! – весело скомандовал Александр.
- Позвольте доложить, ваше императорское высочество, - почтительно сказал генерал, - на сегодняшнем занятии предполагается рассмотрение переправы императора Наполеона через Неман. Однако, поскольку Вы были сами участником форсирования Дуная возле Зимницы во время последней войны с Турцией, может быть, Вы соблаговолите рассказать об этом событии.
- Понятно, Григорий Григорьевич, - усмехнулся в густые усы Александр, - хотите, чтобы я сделал вашу работу.
- Папа́, расскажи, - просительным тоном сказал мальчик лет тринадцати с приятным овальным лицом и пухлыми щеками.
- Расскажи, пожалуйста, - поддержал его младший брат, мальчик с удлинённым лицом и маленькими, грустными глазами.
- Ладно, уговорили. – Александр провёл ладонью по большой голове, приглаживая пушок на рано облысевшей передней части. – Переправа через Дунай началась в два часа ночи. Вот вам, кадеты первый вопрос: почему ночью, а не днём?
- Ну это понятно, - ответил младший. – Чтобы турки не увидели.
- Правильно, Жоржик. И вот вам первое правило: форсирование должно выполняться скрытно, чтобы неприятель не успел открыть огонь. И хотя дело было в середине июня, солдаты были в зимних чёрных мундирах, чтобы оставаться незаметными в темноте. Погода благоприятствовала: небо было покрыто тучами.
- И турки ничего не заметили? – поинтересовался старший мальчик.
- Заметили, Ники, заметили и открыли огонь, но он не нанёс серьёзного урона, потому что были соблюдены два других правила: секретность и отвлекающий манёвр.
Мальчики жадно слушали. Одно дело, когда рассказывает учитель, другое – твой собственный отец, который сам был на войне. В воображении Жоржика появилась тёмная река, тяжёлые тучи, плоты с чёрными фигурами солдат, вспышки выстрелов сверкающие на противоположном берегу.
- Про время и место переправы никто не знал, а за несколько дней до этого началась бомбардировка крепостей Никополь и Рущук, где и демонстрировалась подготовка форсирования – в шестидесяти верстах от действительного места, - продолжал рассказывать цесаревич, расхаживая по классу, заложив руки за спину.
- Но ты-то знал, где будет форсирование, - заметил Ники.
- И я не знал.
- Но дедушка-то точно знал!
- И дедушка не знал.
Мальчики переглянулись между собой в недоумении.
- Государь Император вручил командование Дунайской армией его императорскому высочеству Николаю Николаевичу Старшему, - пояснил генерал Данилович. - А непосредственно форсирование осуществлялось силами четырнадцатой пехотной дивизии под командованием генерал-майора Михаила Ивановича Драгомирова. О планах операции кроме них было также известно начальнику штаба армии генерал-адъютанту, генералу от инфантерии Артуру Адамовичу Непокойчицкому.
- Вот ведь страшно-то было, - задумчиво сказал Жоржик.
- Страшно? - переспросил отец. – Нет, брат. Воевать за правое дело – не страшно. А мы воевали за освобождение наших братьев-славян, единоверцев, от турецкого ига.
Александр ещё раз прошелся вдоль комнаты. Паркет скрипел под тяжестью его восьмипудового тела. Генерал и мальчики следили за ним, поворачивая головы.
- Впрочем, бывало и страшно, - добавил он, испытующе взглянув на сыновей. – Когда стали спускать на воду понтоны и лодки, с реки с шумом и криком взлетела стая испуганных гусей. Вот тут нам стало страшно, что турки заметят переправу и откроют огонь.
- Обычные гуси? – спросил Жоржик.
- Да, совершенно обычные. В Турции они такие же, как у нас.
- А ты думал злые гуси – лебеди, как в сказке? – снисходительно обратился к десятилетнему брату Ники.
Жоржик покраснел, потому что как раз это и подумал. Дунайские гуси в его живом воображении рисовались злодеями, которые предупреждают турок-хозяев.
- А турки вас заметили? – спросил он быстро, чтобы отвлечь внимание.
- Первый рейс прошёл удачно, а вот во время второго неприятель начал обстрел. Три понтона Минского полка были разбиты снарядами, солдаты погибли.
Александр сделал паузу и ещё раз пристально посмотрел на сыновей.
- Вот это самое страшное для офицера на войне: видеть, как гибнут солдаты, даже еще не успев вступить в бой.