Первый президент (Хаим Вейцман) - страница 24
В 1935 году Вейцман вернулся в должность президента Всемирной сионистской организации и Еврейского Агентства. Но и научную работу он не оставил. Выступая в этом же году на конгрессе, Вейцман сказал: «На Средиземное море надвигается буря, а мы занимаем на его берегу одну из ключевых позиций». Война в Абиссинии, война в Испании, Германия и Италия вооружаются, демократические страны ведут себя недальновидно, идут на уступки.
Что же касается сионистского движения, то в нем все по-прежнему, и прежние разногласия никуда не делись. Но есть и обнадеживающие изменения. Вот что пишет о них Вейцман. «Недостаток терпения и веры всегда увлекал наше движение к пропасти. Но между этой пропастью и действительными достижениями в Палестине стояла фаланга тружеников, с которыми я ощущал себя глубоко связанным, — никогда, разумеется, не отождествляя себя с ними. Между тесной группой моих единомышленников в так называемом „общем сионистском движении“ и трудящейся массой поселений и предприятий Палестины, которая составляла главную силу сионистского движения вообще, постепенно установилось очень важное для нас взаимопонимание. Оно было гарантией нашего политического благоразумия, нашего трезвого подхода к реальности и нашей свободы от ревизионистских иллюзий и насильственных методов.
Это взаимопонимание не было просто личной связью между мной и рабочими лидерами с одной стороны и представителями Нахалала>{7}[10], Эйн-Харода>{8}[11] и Изреельской долины>{9}[12] — с другой. Нас объединяла общность целей и чувств и, если бы не это, думаю, я не сумел бы справиться с выматывающей и изнурительной работой по сбору средств в Америке и в других странах. Я всегда помнил, что эти средства пойдут на возрождение Изреельской долины, Иорданской долины и других бесплодных районов. Порой, вспоминая тружеников, которых я встречал там, в Нахалале, с глазами, лихорадочно блестевшими от многонедельного недоедания, но сохранившими искры надежды, я ощущал, что на мою долю приходится частица их радостей и горестей».
Стоит обратить внимание на скромность автора этой цитаты. Он пишет «не отождествляя себя с ними…» И далее он пишет о них следующее. «Много написано о том, что сделали наши пионеры; и еще больше, к сожалению, забыто. Многие, даже серьезные сионисты, думали в те годы, что давние пионерские времена в Палестине прошли и что великие дни халуцим стали достоянием прошлого. Это было неверно не только тогда в 1935 году, — это неверно и сейчас в 1947-м. Достаточно побывать сегодня на Мертвом море, где молодежь, прибывшая из диаспоры, буквально вгрызлась в просоленную почву Содома и Гоморры, тысячелетиями не рождавшую ничего, и терпеливым трудом возрождает ее к жизни, — чтобы понять, что наша борьба продолжается». Первый президент Государства Израиль был справедливый человек. И он умел видеть мир в исторической перспективе.
Одна из обязанностей президента Сионистской организации состояла в поддержании контакта с правительствами разных стран. Вот и приходилось Вейцману бывать то в Париже, то в Риме. Французы сионистов не любили и завидовали им. Итальянцы опасались усиления позиций Англии. Интриги, недоверие, политика — все, как всегда. И все это отражается на положении евреев.
Между тем в 1935 году опять начались арабские беспорядки. Представители Англии в Палестине пытались как-то утихомирить арабов. В их понимании это означало — идти на уступки. Удивительно современно выглядят некоторые наблюдения Вейцмана. Он замечает арабский тоталитаризм, понимает, как муфтий и клан Хусейна терроризируют арабские деревни и объясняет, как и на что это повлияло.
Между тем уступки Гитлеру со стороны Франции и Англии вдохновили арабов на восстание. Сыграло здесь роль и подстрекательство, и прямая финансовая помощь. Английские части не имели опыта партизанской войны. Британское правительство послало в Палестину очередную комиссию. Выступая перед комиссией, Вейцман начал с напоминания о шести миллионах евреев (горькое и подсознательно пророческое совпадение с числом уничтоженных вскоре Гитлером), «которых удерживают в местах, где они не хотят находиться, и для которых весь мир поделен на места, где они не могут жить, и места, куда их не пускают. Для этих людей сертификат на въезд в Палестину — величайшее благо. Лишь один из двадцати, один из тридцати получит его, и для него это означает спасение».