Первый выпуск - страница 4

По территории Северщины пролегал организованный польскими магнатами поход Лжедмитрия на Москву. С Северской земли, из Стародуба начался поход и другого самозванца - Лжедмитрия II, “Тушинского вора”. По пыльным дорогам Северщины проходили полки шведского короля Карла ХII, направляясь к Полтаве, чтобы там испытать на себе всю силу гнева, поднявшегося против иноземных захватчиков российского народа.

Память о былых сражениях, других грозных событиях, происходивших на территории края, хранят поросшие кустарником курганы, то там, то здесь возвышающиеся среди полей, пожелтевшие от времени фолианты летописцев, исследователей старины, переходящие из поколения в поколение легенды и сказания.

История безостановочно отмеривает свои шаги. Теперь уже нам, видимо, неподвластно установить, кто был тот пращур, что из смоляных бревен срубил в полуверсте от полноводной Снови первую избу и, тем самым положил начало населенному пункту. Достоверно только известно, что деревня Чернооково существовала уже в 1620 году, когда по частям принадлежала Рубцам и Ишутенкам. Еще раньше, как свидетельствуют предания, ее владельцем был «москаль Мелко», а с приходом поляков Чернооково «держал» Гаранин, которого затем сменил « неякись Остраянский».

Менялись крепостники, село переходило от одного владельца к другому. В исторической хронике, относящейся к ХУШ веку, читаем: «Деревня Чернооково принадлежит к владениям господина генерал- фельдмаршала, сенатора и разных орденов кавалера графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского (по купли от иллирического графа Владиславича) судье земскому Стародубскому Григорию, сотнику топальскому Василию и сотнику ж вакансовому Михаилу Рубцам”.

Там же дается перечень обывателей Черноокова:

“ Сотник Рубец 1,

Атаман сотенный 1,

Войсковой канцелярист1,

Казаков- подпомощников 3 двора, 3 хаты,

Подданных/ графских/ 7 дворов, 7 хат, 1 бездворовый,

Судьи земского Григория Рубца 11 дворов, 11 хат, 5 б/д

Сотника вакансового Рубца 12 дворов, 12 хат,5 б/д

Разночинческих подсуседков 2 бездворных.”

Современному читателю многое непонятно в этой исторической справке. Кто такие сотники, атаман сотенный, войсковой канцелярист, сотник вакансовый? А что это за подпомощники казаков, подсоседки разночинческие? Чтобы разобраться в этой терминологии, надобно знать, что в те годы южная часть Северщины входила в состав территории, управляемой царским правительством через гетманство Левобережной Украины. На этой территории, где проживало много казаков, верховная власть осуществлялась гетманом (находившимся, правда, в зависимости от московского царя). Гетманство делилось на полки, которые были военно-административными единицами со своими правлениями, занимавшимися не только военными, но и другими управленческими делами. Полки в свою очередь делились на сотни, возглавляемые сотниками (а в их отсутствие - вакансовыми сотниками). Военачальником сотни был сотенный атаман. При нем была канцелярия для ведения необходимого учета, переписки и т.д. Те же жители (обыватели), что не входили в число реестровых казаков, назывались подпомощниками казаков, разночинческими подсуседками.

В те годы село Чернооково входило в состав Топольской сотни (волости), Стародубского полка. Во второй половине ХУШ века топольское сотенное правление перевели в Чернооково, видимо, потому, что здесь жили Василий и Михаил Рубцы, последовательно выполнявшие обязанности сотника.

За право владеть земельными угодьями, лесами, населенными пунктами и их жителями - крестьянами шла постоянная борьба между крепостниками. Сыновья делили наследство отца, родственники вели тяжбу за право наследования, правдами и неправдами добивались своего преимущества.

Более 20-ти лет продолжалась тяжба за имение (куда входили половина Брахлова, Черноокова и другие близлежащие деревни) Федора Рубца, скончавшегося в гилянском (персидском) походе и не имевшего прямых наследников, пока не завладел им оборотистый Иван Лашкевич “со товарищи Михаилом Янжулом, Петром Богинским да Осипом Саврицким”. Потомков этих самых Лашкевича и Янжула хорошо помнили старики - односельчане в тридцатых годах двадцатого столетия, а могильную плиту одного из Янжулов Александр Цыганок отыскал на месте, где раньше стояла брахловская церковь.