Пёс Господень - страница 4

Какие-то мальчишки взбили пыль босыми пятками. Тем временем стоны раненых перекрыли гул победы. Всех несли — или сами шли — к ведьме. Она же, закусив губу, осматривала, промывала, заматывала, требовала выпить то и приложить это. Пальцы так и порхали.

Остальные мялись вокруг. Видно было, что краткий, злой бой не истощил желания крови. Желания наказать тех, кто пришел в их покойный мир со своими повадками. Без уважения, без почитания правил и обычаев. С каким-то нездоровым азартом внутри Лау смотрел, как у людей в руках появляются все те же гарпуны, весла, топоры и даже ухваты. Женщины стояли наравне с мужчинами, подростки нагребали камней в карманы.

Нестройная толпа, убедившись, что раненых пользуют, потянулась к усадьбе. Оттуда раздался звук рога — заносчивый, но испуганный. Так выл бы озадаченный пес, если бы подотчетные овцы вдруг обернулись стаей голодных волков. Над холмом полетели первые стрелы: охотничьи луки селян и самострелы рыцарских воинов обменялись плевками.

Мимо энергично протопали четверо мужиков. В руках у них была приставная лестница. Карл, подхвативший самый тяжелый конец, выдохнул в лицо юноше:

— А то! Славно они у нас погуляли, славно и проводим. Ужо… — он чертыхнулся и унесся дальше. Лау стоило серьезных усилий не побежать следом.

«Какого?.. — попытался он собрать мысли в кучу. — Что за придурь?! За такое точно по головке не погладят! Ведьма ведьмой, а хамить инквизитору… Поднять руку на сюзерена…» Но кипучий, нутряной восторг смывал все сомнения. Зуд неизбежного действия начинался с пяток, скребся в груди́ и толкал под локти.

От усадьбы вскрикнули. Лестницу перекосило и занесло в сторону: один из штурмующих получил болт под колено и упал на песок. К нему тут же бросились и оттащили назад, а толпа оскорбленно заревела и устремилась ближе к стенам. Казалось, потеря бойца только подогрела бунт.

Карл с остальными тоже бросил лестницу. Мужики вернулись к костру, поплевали на ладони, расставили ноги пошире. Столб, который должен был сгореть вместе с ведьмой, зашатался и гулко ухнул об землю. Подбежали еще четверо, приволокли снятые с петель двери. Импровизированная римская «черепаха», нацелив голову тарана, косолапо и решительно поперла обратно вверх по холму.

Ноги Лау словно против его собственной воли сделали шаг вперед. И еще один. И еще. Он искал взглядом, что бы такое схватить — либо укрыться, либо бросить во врага. А за стеной усадьбы сидел враг, безо всяких сомнений. Черно-белый, понятный, извечный. Губа над клыками дернулась, из горла всплыл предвкушающий рык. Что-то мощное и древнее просыпалось в юноше, и он не мог этому противостоять.

С той стороны заметили смену тактики. Раздался строгий командный голос, за зубцами стены забегали силуэты. Знакомого хабита видно не было. Наконечники болтов принялись щелкать по дверным щитам, люди за ними занервничали, кто-то неудачно дернулся. Доски пошли вниз…

Первым упал тощий, неразговорчивый рыбак, которого Лау почти не знал. Темное древко вдруг словно само собой выросло у него из шеи, сбив низкую рыбацкую шляпу. Мужик молча, задумчиво сделал еще один шаг вперед — и рухнул заборной жердью. В толпе заголосили по-бабьи.

Карл заорал: «Держать!» Через мгновение болт пробил ему плечо, и толстые мозолистые пальцы разжались. Бревно клюнуло вниз, щиты рассыпались. Каждый пытался прикрыть себя и кого-то еще. В каждого прилетала тихая оперенная погибель.

Ветер сменился. Ветер усилился, на берегу похолодало. Море за песчаной косой ускорило бег волн, запенилось, забурлило. Оторопевшие, онемевшие от плотности смерти люди расступились, пропуская невысокую девичью фигурку — почти белую на фоне почерневшего неба. Ведьма, снова опустившись на колени, погладила хрипящего Карла по липким от крови волосам.

— Бедные… И счастливые. Разве не высшее счастье — постоять за свою правду? Разве не высшая храбрость — выступить против навязанного порядка вещей? — она поцеловала умирающего в лоб. — Но даже самому храброму порой нужна помощь. Не умаляя его подвиг, а продолжая…

Встав, девушка раскинула руки. В одной из них почему-то лежало яблоко — самое обыкновенное, зеленое, с листиком на черенке. Лау замер.