Пеший камикадзе - страница 13
— Слушай, кончай курить, и так ничего не видно. Видишь, какой живой туман, — Егор шел явно чем-то озабоченный.
— Ага… — согласился Стеклов. — Интересно, а откуда он берется? Туман…
— А хрен его знает! С неба… Вроде как из воды… из крохотных капелек…
— Странная штука, скажи?
— А я вот что думаю: облака и туман — одно и то же, или нет?
— Кажется, да, — предположил Стеклов. — Если капельки образовались высоко в небе, они стали облаками, а если низко над землей — туманом.
— Слушай, мне мама в детстве говорила, что туман полезен для людей.
— Хм, — усмехнулся Стеклов, — чем же?
— Туманом лечат. — Совершенно серьезно сказал Егор. — Когда у меня случался сильный насморк и кашель, и бывало трудно дышать, мама усаживала меня над кастрюлькой с горячей водой, от нее поднимался пар… а это тот же туман… Вот что можно найти в таком тумане, а? — неожиданно возмутился Егор. — Друг друга не видно, не то, что фугас найти! Попробуй, а! И подрывник-то, наверное, если закладку сделал, где сидит, что видит?
— Да, ни хрена ничего не видит! Что он видит?! — возмущено сказал Стеклов. — Туман и видит!..
На секунду оба замолчали. Молчал и Кубриков, казалось, он был совершенно равнодушен к разговору, был в себе.
— Мультик, помнишь? — Стеклов загадочно взглянул на Егора.
— Какой? — спросил Егор.
— «Все-таки хорошо, что мы друг у друга есть»… Вспомнил?
— Не-а…
— Вспоминай!
— Да не помню.
— Давай! Напряги мозги! Чё тебе еще делать? Двое сидят, один другому говорит: «Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем…» Вспомнил?
— Да нет же!
— Блин! Один говорит: «Ты только представь: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем…», а второй ему в ответ: «А ты где?»
Первый: «А меня нет».
Второй говорит: «Да так не бывает!»
Первый: «Я тоже так думаю. Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Что ты будешь делать?..»
Второй: «Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!»
Первый: «Нет меня, нигде нет!»
Тогда второй говорит: «Тогда я выбегу в поле, и закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-ок!..»
— «Ежик в тумане», что ли? — неожиданно предложил Кубриков.
— Точно! А ты что? — Стеклов несильно толкнул плечом в плечо Егора. — Никогда сыну не рассказывал, что ли?
— Нет. Другие сказки рассказывал.
— То-то же, ты меня ни капельки не понимаешь!
— Слушай, — улыбнулся Егор, — а они прямо как мы с тобой!
— Ага, — согласился Стеклов.
Егор радостно и с нежностью взглянул на Стеклова:
— Все-таки хорошо, что мы друг у друга есть! Не так страшно…
— Согласен. Я тоже думаю, что вместе бояться гораздо веселее! — согласился Стеклов.
Дойдя до перекрестка, группы разошлись. Похлопав друг друга по плечу, как обычно пожелали друг другу удачи. Егор пошел прямо, Кубриков — свернул на мост, на Жуковского. Шли тихо, без времени, — саперов никогда не торопят…
Взрыв на Жуковского прозвучал далеко, и раскатисто. Но, казалось, Егор все равно ощутил от него колебания воздуха. Так предупреждает весенняя гроза, перед тем как сорваться ливнем. Громыхнет, и забарабанит мелкой дробью — по асфальту, крышам, козырькам, окнам; звонко и весело, нервно отражаясь рябью в лужах, и бегущими мурашками по телу. Так и здесь, раскатистое эхо взрыва переросло в шум автоматной трескотни, сливаясь и перебивая один другой, захлебываясь и прорываясь с новой яростью и звоном. Чувствовалось напряжение, Егор ссутулился и ощетинился, ожидая «своего» густо-торжественного грома. «Фугасного» грома и «трассирующих» молний. Но было тихо. И только в этой затаившейся тишине — верещала и шипела рация, коротко и нервно, злобно и умоляюще, выкрикивая доклад ругательствами и грубой мужской истерикой, взывала о помощи и прощалась, — не отзываясь.
…Группа Кубрикова понесла потери в результате подрыва на фугасе. Это было понятно еще на маршруте, и стало детально известно Егору по возвращению: один — «200», два — «300»… Один — погибший, и двое раненых.
Егор горевал… Конечно, горевал. Правда, внутренне, он все же испытывал некую радость за то, что это были ни его солдаты, ни саперы, а солдаты группы прикрытия. Внезапно, подумав о Боге, застеснялся своих чувств и мыслей. Склонил незаметно голову и украдкой перекрестился, чтобы никто не заметил. Солдаты, абсолютно отрешенно чистили оружие. Молча и очень нежно…