Пёсий остров - страница 22

На оборотной стороне листка — карта острова, нарисованная изумрудно-зеленым и обрамленная бледно-голубой водой. Трудно понять, что это за место. Лора включает свет и надевает очки.

Там написано: «Ангилья». Семейная мечта всех Шталей.

Бумажные мечты, хороший мой, думает Лора, не обращая внимания на Манни, который дежурно машет ей с обочины.

Оранжевые блики солнца исчезли, и влажный ночной бриз веет прохладой.

Якоб так отчаянно звал на помощь через иллюминатор, что охрип. Он больше не боится, что на крики кто-нибудь придет и заставит его замолчать — тогда он хотя бы узнает, кто его держит здесь, и, быть может, даже сумеет его побороть. Он смотрит на свою руку и морщится. Пустые мечты. Но незнание хуже смерти. Идите, думает Якоб, попробуйте меня схватить. В его тюрьму теперь попадает только свет от ходовых огней. Волны разевают и вновь смыкают свои белые челюсти.

— Я здесь! — кричит он в сотый раз в темную пустоту. — Здесь!

Но море под рябью темно и безлико, и даже птицы больше не кружатся над ним, не следят за судьбой пленника. Якоб гадает, куда они улетают на ночь. Он никогда не видел птицу в небе после заката. Интересно, они летят к себе домой по безлунному небу? Или оседают где-нибудь в тайных местах или на первом попавшемся судне? Он решает, что они не любят смотреть, как над кем-то сгущаются тучи. Ненадежные друзья.

На размытом горизонте появляется слабое золотистое свечение. Но Якоб уже отвлекся и прислушивается к звукам по ту сторону двери, где, как он считает, должен быть коридор. Он слышит, как где-то на судне раздаются и стихают шаги. Когда за мной придут? Он озирается в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как оружие, когда настанет время. Если бы он повернулся в этот момент к иллюминатору, то мог бы догадаться, что бледно-золотистое свечение в темноте — огни древней Гаваны, застывшей в надежде на еще одну ночь без перебоев электричества.

Раздается какой-то громкий лязг, затем все огни на судне начинают мигать и гаснут.

Теперь виднеется только свет вдалеке за иллюминатором, и тот исчезает, когда судно неуклюже поворачивается, грохоча стальным корпусом и издавая двигателями такой вой, будто они вот-вот взорвутся.

Затем откуда-то с нижних палуб доносится гул, похожий на звук, с каким поезд метро выезжает из тоннеля. Вдалеке слышатся сигналы. Ровное гудение, сотрясавшее комнату с момента пробуждения Якоба, наконец замолкает. Двигатели останавливаются. Сердце пленника начинает биться быстрее, и он чувствует безотчетную надежду — на спасение? на аварию? Затем, мгновение спустя, его осеняет ужасная мысль.

А вдруг столкновение? Что, если они уже покинули корабль и оставили меня здесь? Вдруг мы тонем? Иллюминатор слишком маленький, чтобы в него пролезть…

Где-то над ним раздаются испуганные крики. Но что их испугало?

— Выпустите меня отсюда, черт вас подери! — кричит он. Голоса приближаются — возможно, это идут к нему. Хотите убить меня — убейте быстро, думает он, стараясь сохранить самообладание. Тут кто-то вставляет ключ в скважину замка и пинком распахивает стальную дверь.

Врываются двое мужчин. По крайней мере, Якоб решает, что это мужчины, потому что один из них издает низкий хрип, хватая пленника. Лампочка, болтающаяся в коридоре, бросает на одного из них отсвет, и Якобу становится совершенно очевидно, что его собираются убить, здесь и сейчас. Здоровые белокожие ребята с черными волосами — каких угодно кровей, из каких угодно краев. От них пахнет чем-то приторным, напоминающим запах ароматизатора в такси. Маленькие зеленые елочки под зеркалом.

— Если вы хотите меня убить… — начинает Якоб, но его перебивают.

— Дерьмо собачье, — глумливо произносит тот, что выглядит агрессивнее, и с размаху бьет Якоба в грудь.

Якоб не понимает русской речи, но фраза звучит как оскорбление. Второй шипит по-английски: «Заткнись!» — и бьет Якоба по спине, как будто завершая начатую приятелем фразу.

— И что дальше? Выбросите меня за борт? Да? Ну давайте! — кричит Якоб, которого накрывает такая злость, что от страха не остается и следа. Он высвобождается рывком, тем самым ошарашив обоих бандитов настолько, что они застывают в изумлении. Впрочем, пауза длится не долго. Якоб смотрит на того, кто пониже ростом.