Песнь ласточки - страница 53

— И… что с ней сейчас? — взглянув на него осторожно поинтересовалась девушка, чувствуя, что должна узнать ответ на этот вопрос.

— Она… — Виктор даже запнулся, не отрывая поблёкшего взгляда с опасно блестящего огнём наконечника меча. — Она бесследно пропала, как говорят некоторые… другие же уверяют, что она до сих пор правит у себя, но заранее ничего нельзя сказать. Это лишь неоправданные слухи, которые с каждым годом всё крепнут и крепнут… почему тебя это так интересует? Разве об этом не должен каждый знать?

Переведя настороженный и вновь вспыхнувший золотом взгляд на Марию, он даже опустил меч, дожидаясь от неё ответа, который она как-то и не собиралась оглашать. Можно ли здесь рассказывать о том, что их мир — всего лишь выдумка, и учесть каждого уже предписана на старых пожелтевших листах бумаги? Но ведь тот Доктор Наук как-то знал об этом? Или он является исключением? Она даже и предположить не могла, что будет, если расскажет Виктору о том, что он должен победить эту Тьму. Да он же даже и не поверит, и вновь попытается придушить, а вот испытывать это ощущение снова как-то не особо хотелось.

— Я издалека, поэтому многое и не знаю… мать умерла от болезни, а отец так берёг, что не выпускал из дому, поэтому я всю жизнь чуть ли не в подвале жила… — подняв глаза и еле сдержав насмешку ответила Мария, разведя руками и со скрипом повалившись на пыльный матрас, тут же завернувшись в плед и насмешливо смотря за Виктором. — Так что из семьи только я одна и осталась… а часы на чердаке нашла, если уж начистоту говорить… веришь?

— Нет.

— Ну и правильно делаешь, — согласно качнула головой та, повернувшись к нему спиной и сжав в руке побледневшими пальцами ножичек. — Может, я вообще не человек? А самый жуткий монстр в этом мире…

Зажмурив глаза, Мария почти что сразу канула в глубокий, муторный сон, буквально вылетев из своего спящего тела, оставив его одиноко лежать на старой кровати в окружении пыли и не совсем прогретого воздуха. Ей снился старый, опустевший из-за отсутствия людей, дом бабушки, его пустынные коридоры, многочисленные книги и накрытые полотном картины, прислонённые к серым стенам. Она ходила по этим коридором, открывала каждую дверь, заходя в пустынные комнаты в надежде найти хоть что-то, но все они были пустынными. Последняя дверь была белой, и вела в такую светлую и знакомую комнату бабушки, которую она уже и не надеялась увидеть. Открыв её, девушка даже зажмурилась от яркого света, что вдарил в глаза, так и стоя на пороге, не зная, делать ли шаг вперёд, или не стоит?

В конце коридора раздался шорох и, испуганно вздрогнув, Мария отступила назад, когда тьма начала разламываться на части, подкрадываясь уверенными шагами вперёд и образуя трещины на стенах, что тут же рассыпались в пепел, устремляясь вверх и образуя пробелы. Сжав холодные пальцы на дверном косяке и нахмурив брови, смотря, как нечто подбирается всё ближе и ближе, девушка качнула головой, рассыпав тяжёлые рыжие кудри по спине и, пересилив страх, перешагнула через порог. Дверь за спиной с громким щелчком захлопнулась, и всё вновь погрузилось в тишину и свет, что проникал через большие окна, выходящие на тёмное озеро с белым причалом и покачивающейся на воде только что покрашенной в чистый лазурит лодочкой. Комната Виктории. Сейчас она казалось какой-то живой, даже нежно-розовые с серебристым отливом обои на стенах дышали цветом, а белые половицы не скрипели под ногами, обутыми в длинные чёрные сапоги, плотно облегающие ноги до колен.

Удивлённо оторвав взгляд от золотых носков, Мария взглянула на бледные тонкие руки в красных рукавах, с нанизанными на каждый палец по кольцу с красиво сияющими каменьями. Это была не её одежда. Заметив висевшее на чёрном резном шкафу зеркало, девушка осторожно взглянула на себя, но так и не увидела своего отражения. Вместо него в зеркале отражалась совсем другая особа: гордая, красивая, с каким-то странным огнём в алых глазах цвета двух рубинов, даже рыжие волосы, ниспадающие до самого таза, казались драгоценной пряжей с золотистым отливом, в котором то и дело, что поблёскивали бриллианты и изумруды. Но при всём этом особа была призрачна, словно умело сделанная проекция, так что смотря на свои ладони Мария могла без труда разглядеть белые доски пола. И это пугало, пусть и было сном.