Песни Матушки Гусыни - страница 2
Мистер Восток назначил срок
И задал пир на славу.
Мистер Запад готовился за год
И ел, как три удава,
Мистер Север часы посеял,
А мистер Юг сломал каблук.
* * *
If you are a gentleman,
As I suppose you be,
You’ll neither laugh nor smile
At the tickling of your knee.
* * *
Поскольку я видела в вас до сих пор
Учтивого джентльмена,
Вы не должны хихикать, сэр,
Когда вам щекочут колено.
CORPORAL TIM
Corporal Tim
Was dressed so trim
He thought they all afraid of him;
But sad to say,
The very first day
We had a fight,
He died of fright,
And that was the end of Corporal Tim.
КАПРАЛ ТИМ БРАК
Капрал Тим Брак
Оделся так,
Чтобы его боялся враг;
Но вот беда —
Он жизнь свою
Закончил в первом же бою:
Пал смертью труса наш капрал,
Сраженный страхом наповал.
MACARONI
Macaroni’s come to town
On a speckled pony;
He stuck a feather in his crown,
And cried out ‘Macaroni!’
МАКАРОНИ
Едет франт на белом пони,
Весь лучится, как брильянт,
И кричит: «Я макарони!» —
По-заморски это франт.
II
Poetry about Respectable Ladies and Gentlemen and not only about Them
Стихи про почтенных леди и джентльменов, и не только про них
* * *
There was an Old Woman
Liv’d under a Hill,
And if she isn’t gone,
She lives there still.
Baked apples she sold,
And cranberry pies,
And she’s the old woman
That never told lies.
* * *
Жила старушка под холмом
В приземистой избушке;
И не было в округе всей
Приветливей старушки.
Она могла любой пирог
Испечь вам по заказу.
Старушка эта за всю жизнь
Не соврала ни разу.
* * *
Solomon Grundy,
Born on a Monday,
Christened on Tuesday,
Married on Wednesday,
Took ill on Thursday,
Worse on Friday,
Died on Saturday,
Buried on Sunday.
This is the end
Of Solomon Grundy.
СОЛОМОН ГРАНДИ
Соломон Гранди
Зря время не тратил:
В понедельник родился,
Во вторник крестился,
В среду женился,
В четверг занемог,
В пятницу слег,
В субботу скончался,
В воскресенье отпели.
Так жизнь и промчалась —
Как семь дней недели.
* * *
Molly, my sister, and I fell out,
And what do you think it was about?
She loved coffee, and I loved tea,
And that was the reason we couldn’t agree.
РАСТОРГНУТОЕ РОДСТВО
Я и сестра, мы расторгли родство.
И как же вам кажется, из-за чего?
Она любит чай, а я люблю кофе —
Мы с неизбежностью шли к катастрофе,
* * *
There dwelt an old woman at Exeter,
When visitors came it sore vexed her,
So for fear they should eat,
She locked up all her meat,
That stingy old woman of Exeter.
* * *
Одна госпожа из Флоренции
Любила такие сентенции:
«Будет гость — не беда:
Под замком вся еда».
Скупей не встречал старушенции!
* * *
I love coffee,
I love tea,
I love the girls
And the girls love me.
* * *
Я люблю и чай, и кофе —
Ни на что б не променял,
А еще люблю девчонок,
А они — меня.
THE OLD FORESTER
I have been a forester long and many a day,
My locks are hore.
I shall hang up my horn by the greenwood spray;
Forester will I be no more.
All the while that I may my bow bend
Shall I wed no wife.
I shall build me a bower at the wood’s end,
There to lead my life.
СТАРЫЙ ЛЕСНИК
Я был лесником много лет, много дней,
И вот я поседел.
Я повешу свой рог среди голых ветвей
Теперь я не у дел.
Но пока тетиву натянуть я могу,
Я сам себе господин.
Возле леса построю я дом на лугу
И буду там жить один.
BUDLEIGH FAIR
Come up, my horse, to Budleigh Fair;
What shall we have when we get there?
Sugar and figs and elecampane;
Home again, home again,
Master and Dame.
НА ЯРМАРКУ!
Скорей к началу ярмарки.
Вперед, мой конь, вперед!
Там финики и яблоки,
И пряники и мед.
Ну а теперь скачи домой
С хозяйкой и со мной.
* * *
My father died a month ago
And left me all his riches,
A feather bed, a wooden leg,
And a pair of leather breeches,
A coffee pot without a spout,
A cup without a handle,
A tobacco pipe without a lid,
And half a farting candle.
МОЕ БОГАТСТВО
Отец мой умер год назад,
Оставил мне богатство:
Один башмак, два костыля,
Огарок из аббатства,
Безносый чайник заварной,
Продавленную кружку,
Кровать хромую, а на ней
Тюфяк, набитый стружкой.
* * *
There was an old woman
And nothing she had,
And so this old woman
Was said to be mad.
She’d nothing to eat,
She’d nothing to wear,
She’d nothing to lose,