Песни Петера Сьлядека - страница 9
– С ее помощью можно переиграть… переиначить что угодно! Любые события, случившиеся в прошлом, можно повернуть вспять! Вообще не допустить войны. Изменить ее ход. Вы понимаете меня?!
– Изменить? А маг твой, значит, взял, да и помер? – с недоверием прищурился Ендрих. – Переиграл бы жизнь нашу грешную, отстоял Хольне, себе лет двести выиграл бы! Темнишь, ученичок…
– Вы все упрощаете. «Тройным Норнсколлем» может воспользоваться любой, кроме его создателя. В руках мейстера Бьярна игра потеряла бы силу.
– Ну так дал бы ее вашему бургомистру! Или воеводе.
– Я предлагал учителю. Но он отказался. Уже когда Хольне пал, учитель думал послать меня к князю Рацимиру. Но медлил, колебался… Я не знаю, почему. Потом я нашел его мертвым. Сердце… И тогда я решил сам.
– Да, маги эти, конечно… Короче, темный лес. Сами не знают, чего хотят. Но ты-то – наш человек! Усыпи майнцев наверху! А мы вылезем, их перережем, лошадей заберем – и в лес. Прямиком к князю Рацимиру, игру твою ему передавать. Давай, Марцин! Колдуй!
– Не могу я, – виновато развел руками юноша. – Я всего три года в учениках. Только дождь вызывать научился, и тот с градом. Град ничего, крупный, а дождь… Учитель смеялся: тебе, Марцин, на ливень злости не хватает! Рохля ты…
– Град – и все?!
– Ну, еще по мелочам… А усыплять не умею.
Атаман сплюнул на пол.
– Так и знал. Языком трепать все горазды, а как до дела – я не я, и кобыла не моя!
– Подождите, подождите! Что, если…
Все взгляды разом устремились на Люкерду, и девушка смутилась, вспыхнула застенчивым румянцем. А потом зачастила, сбиваясь и запинаясь от волнения. Словно боялась, что ее перебьют, не дав договорить до конца.
– Давайте сами попробуем! Сами! Чтоб войны не было! Скажите, Марцин, в вашу игру… В нее любой сыграть может?
– Вообще-то да… – Юноша с удивлением взглянул на дочь корчмаря, как если бы увидел ее впервые. Видимо, подобная мысль просто не приходила ему в голову. Идея доставить игру князю Рацимиру полностью овладела его душой с момента смерти учителя, и ни о чем другом он не помышлял.
– Тогда зачем везти ее князю? Вдруг у нас получится?! А если не выйдет – игра ведь не потеряет силу? Так, Марцин?
– Так.
– Не выйдет у нас – отвезешь игру во Вроцлав!
– Да брешет он все, этот Марцин, – отмахнулся Ендрих. Однако от собравшихся в схроне не укрылось, что глаза атамана возбужденно сверкнули. – Пусть сперва докажет, что он – мажонок. А так… баловство одно.
Суровый атаман не признался бы даже себе, что ему отчаянно, до слез хочется поверить в чудо. С помощью дрянной шкатулки повернуть ход войны вспять, и маркграф Зигфрид никогда не вторгнется на земли Ополья, и останутся живы его, Ендриха, дружки-ватажники, что полегли на рассвете, и…
– Доказать? Чем?! – смешным воробьем нахохлился Марцин.
– Ну хоть чему-то ты выучился? Свечу без огнива зажжешь?!
– Да.
– Зажигай!
Атаман резко дунул, и в схроне воцарилась полная темнота. В ноздри пополз острый запах копоти. Шорох, смутное движение. Капля пламени возникает беззвучно, рождаясь из пустоты. Странная, янтарная, с вертикальной черточкой посередине – словно кошачий глаз. Лишь через два-три удара сердец до окружающих доходит, что огонек горит в воздухе, между сведенных ладоней Марцина.
Юноша подносит каплю к свече.
Фитиль загорается сразу.
– Дядька колдун, дядька колдун! Дядька, колдуй есе!
– Тихо, Каролинка! Услышат злые дяди, придут и заберут тебя. Тихо, доченька…
Сейчас Сквожина совсем не походила на ту горластую склочницу, которая отпускала сальные шуточки и в грош не ставила всех окружающих. Притянув Каролинку, она ласково гладила девчушку по голове грубой ладонью, пытаясь защитить, закрыть, спрятать на груди от напастей, подстерегавших ребенка в злобном и враждебном мире.
– Вот…
Ендрих Сухая Гроза запустил пятерню в курчавую смоль шевелюры. Почесал макушку – и вдруг весело осклабился.
– Ладно, считай, поверил… Ишь, мажонок! Учи, как судьбу переигрывать!
Фигуры были старые, часть – с отломанной головой или верхушкой. Под стать облупившейся и рассохшейся доске-шкатулке. Марцин расставлял их бережно, закусив губу. Джакомо Сегалт внимательно следил за действиями юноши. Потянулся вперед: