Песни славянских народов - страница 13
На макушке толковая шапка,
Серебром на ней султан окован,
На груди кольчуга дорогая,
Шолковый платок надет на шее.
На меня, идучи, витязь глянул,
Снял с себя кольчугу дорогую,
Снял и подал мне ее и молвил:
«На, возьми ты, девица, кольчугу,
По кольчуге ты меня вспомянешь,
Как зовут меня – провеличаешь;
Я на смерть иду, на гибель злую,
С храбрым войском Лазаря-владыки;
Ты, душа моя, молися Богу,
Чтобы здравым вышел я из бою;
Счастье я за-то твое устрою:
Я тебя возьму Милану в жоны,
Что мне брат по Богу, не по крови,
Что со мною Богом побратался,
Вышним Богом и святым Иваном;
Я отцом вам буду посажоным!»
А за ним пошол Иван Босанчич,
Добрый мо́лодец на белом свете –
По камням стучит кривая сабля,
На макушке толковая шапка,
Серебром на ней султан окован,
На груди кольчуга дорогая,
Шолковый платок надет на шее,
На руке горит богатый перстень;
Обернувшись, на меня он глянул,
Снял с руки свой перстень драгоценный,
Снял его и подал мне с словами:
«На, возьми, девица, этот перстень!
Этим перстнем ты меня помянешь,
Как зовут меня – провели чаешь;
Я на смерть иду, на гибель злую,
С храбрым войском Лазаря-владыки;
Ты, душа моя, молися Богу,
Чтоб оттуда я вернулся здравым;
Счастье я за-то твое устрою:
Я тебя возьму Милану в жоны,
Что мне брат по Богу, не по крови,
Что со мною Богом побратался,
Вышним Богом и святым Иваном;
Я на вашей свадьбе дружкой буду!»
А за ним пошол Милан Топлнца,
Добрый мо́лодец на белом свете –
По камням стучит кривая сабля,
На макушке толковая шапка,
Серебром на ней султан окован,
На груди кольчуга дорогая,
Шолковый платок надет на шее,
На руке убрус золототканный.
На меня, идучи, витязь глянул,
Снял с руки убрус золототканный,
Снял его и подал со словами:
«На, возьми убрус золототканный!
Ты меня убрусом тем помянешь,
Как зовут меня – провеличаешь;
Я на смерть иду, на гибель злую,
С храбрым войском Лазаря-владыки;
Ты, душа моя, молися Богу,
Чтоб оттуда я вернулся здравым;
Счастье я за-то твое устрою:
Ты женою верною мне будешь!»
Так прошли в ворота воеводы;
Их-то, брат, ищу я по Косову!»
Говорит ей молодой Орлович:
«Погляди, сестрица дорогая,
Видишь вкруг размётанные копья:
Где лежит их более и гуще,
Молодецкая там кровь лилася,
До стремен она коню хватала,
До стремен и до поводьев самых,
Добру мо́лодцу по самый пояс:
Тут легли герои-воеводы.
Ко дворам ты белым воротися:
Что кровавить рукава и полы!»
Как услышала она те речи,
Горькия из глаз полились слёзы,
Ко дворам своим вернулась белым,
Зарыдавши жалостно и громко:
«На роду написано мне горе:
Подойду лишь к зёлену я дубу –
Глядь: зеленый выцвел весь и высох!»
Юришич-Янко
Кто-то стонет в городе Стамбуле:
То не вила, то не гуя злая:
Стонет мо́лодец Юришич-Янко;
И не даром день и ночь он стонет:
Янко заперт в темную темницу,
В ней три года мо́лодец бедует,
У Тирьянского царя, у Сулеймана;
Там ему и тяжело и горько,
Так и стонет вечером и утром;
Надоел уж и стенам холодным,
А не только злому Сулейману.
Вот приходит Сулейман Тирьянский,
Он приходит к воротам темницы,
Кличет громко Юришича-Янка:
«Будь ты про́клят, гяур окаянный!
Что с тобою за беда такая,
Что все воешь ты в моей темнице?
Не поят тебя, или не Армят?
Или плачешь по какой гяурке?»
Отвечает Янко Сулейману:
«Говорить ты волен, царь, что хочешь;
Но не жажду я, не голодаю,
Только горько мне и раздосадно,
Что попался я к тебе в темницу:
Доняла меня твоя темница!
Ради Бога, царь-султан великий,
Сколько хочешь попроси за выкуп,
Но пусти мои отсюда кости.»
Сулейман ему на это молвит:
«Брешишь, гяур, Янко окаянный!
Твоего мне выкупа не надо,
Но мне надо, чтоб сказал ты правду,
Как зовут тех воевод могучих,
Что мое все войско всполошили,
Как мы шли Косовским чистым полем.»
Отвечает Янко Сулейману:
«Говори ты, царь-султан, что хочешь,
Я скажу всю истинную правду:
Самый первый сильный воевода,
Что посек и разогнал всех турок,
Потопил и в Лабе и в Ситнице –
Это был сам Королевич-Марко.
А другой великий воевода,
Что разбил большую рать у турок –
Это будет Огник-Недоросток,
Милый сестрич воеводы Марка.
А последний славный воевода,
Что сломал свою кривую саблю
И что турок навздевад на пику
И погнал перед собою в Лабу,