Песня осеннего леса - страница 9

Фыркнув от нелепого предположения, я снова вернулась в конец альбома. Там нашлось еще несколько фотографий. Одна из них изображала Орли уже в очень преклонном возрасте. Тысяча девятьсот тридцатый, ей было за девяносто. Но годы не могли отобрать ни гордую осанку, ни тонкость черт лица, ни цвет волос. Так невольно и поверишь в примесь дивной крови, которая подарила этой женщине ее красоту.

А на втором фото начала века молодая Орли была с какой-то женщиной по имени Кларисса. Кажется, как звали ее мать. Вот они друг на друга совсем не похожи. Полненькая старушка со светлыми кудрями и шикарная рыжеволосая красавица. Да, интересно, кем был ее отец? Ведь даже фамилия — О'Рори — это не фамилия матери Орли.

Я вздохнула и закрыла альбом. Убирать его далеко не стану. Как-нибудь пересмотрю попозже, может какие-то фотографии отдам на оцифровку. Ну а пока у меня есть еще дела.

К шести часам — времени похода в гости, я успела переделать все, что хотела. Переодевшись, собрала волосы в хвост, нацепила бабушкину подвеску в виде розы и отправилась к подруге детства.

Дом Сьюзен я легко нашла по памяти. Он стоял немного в стороне от центральной улицы, но небольшое здание из красного кирпича ничуть не изменилось за эти годы.

— Привет, — Сьюзен сразу отрыла на мой стук.

— Здравствуй, — улыбнулась я и шагнула в дом, оглядываясь.

Когда мы были детьми, подруга жила с родителями и какой-то родственницей, вроде бы двоюродной теткой матери. Но сейчас здесь, кажется, никого не было. Да и сам дом внутри очень сильно изменился. В углу гостиной появился большой современный диван, на стене висела новенькая плазменная панель. Со стен и каминной полки пропали безделушки, которые собирала миссис Маккормак, сменившись какими-то абстракциями современных художников. А на чайном столике лежал модный журнал и стояла лаконичная посуда из толстого стекла.

— Устраивайся, — Сьюзен махнула рукой на диван.

— Спасибо, — кивнула я и заметила: — У вас здесь все так… поменялось.

— Да, — согласилась девушка, усаживайся в кресло напротив. — Я сама придумывала дизайн и выбирала мебель. Устала от этого деревенского стиля, если честно, захотелось чего-то… нового, городского.

— Родители были не против?

— Они уже семь лет живут в Эдинбурге. Отец работу получил, мама поехала за ним. Я осталась тут. Присматриваю за теткой Фионой, за домом.

— Понятно, — вздохнула тихо.

Сьюзен молча подвинула по мне кексы и принялась размешивать сахар в своем чае, глядя куда-то мимо меня. Я взяла чашку и сделала глоток, чтобы занять себя. О чем нам поговорить? Все же так много лет прошло. В детстве мы неплохо ладили, а сейчас мне сложно подобрать даже тему для разговора.

— Все же ты очень похожа на свою бабушку, — вдруг сказала девушка и неверяще покачала головой.

— Да, ты говорила, — улыбнулась я.

— Вот смотрю на тебя, и как будто миссис Хилл вижу живую.

Я пожала плечами. Генетика, чуть уж тут поделаешь.

— Кстати, на похоронах тебя ведь не было.

— Не получилось приехать, — мне снова стало стыдно, — врачи не отпустили. Я тогда сломала ногу и лежала в больнице со спицами в лодыжке.

Снова повисло неловкое молчание. На улице послышался шум машины, проехавшей мимо дома. Где-то зашлась лаем собака.

— Вкусные кексы, — нашлась я. — Ты сама пекла?

— Да. Семейный рецепт.

— Здорово.

— Так ты теперь в Америке живешь? Как мама? — спросила Сьюзен, стягивая с тарелки кекс.

— Хорошо, — ответила охотно. — Она в Лос-Анджелесе, снимается, а я в Хьюстоне.

— И как там?

— Большой, шумный город, — пожала я плечами. — Много людей, машин, деловой центр с небоскребами, жара.

— Здорово, — протянула девушка. — Там, наверное, хорошо живется.

— В любом месте есть и достоинства, и недостатки.

— Я все сижу в этой дыре, — она не обратила внимание на мои слова. — Хотела вырваться, хоть в Глазго, но семья… Там все сложно. Вот и болтаюсь здесь. Работаю в хозяйственном магазине на центральной улице, может ты видела…

— Угу.

— А где-то проходит жизнь, — Сьюзен завистливо покосилась на журнал с супермоделью на обложке. — Без меня. Хотя кто знает, может скоро все изменится.

По ее губам скользнула мечтательная улыбка. Я откусила кусок кекса и проговорила: