Песня Печали - страница 6

Печаль хотела его в роли своего вице-канцлера, но она не была готова довериться ему снова. Или даже говорить с ним. И она старалась не оставаться в одиночестве после победы, находила разные поводы, чтобы потянуть время и понять, что она чувствует.

Но она плохо старалась…

— Печаль…

— Я приму ванну. Увидимся утром.

Иррис протяжно вздохнула.

— Увидимся.

Печаль поспешила из комнаты, не оборачиваясь. Ее сердце колотилось так, что было неприятно. Она не обманула Иррис. Она это знала. Она не сможет вечно избегать столкновения с Веспусом.

— Печаль?

Она не слышала, как он приблизился. Она даже думала притвориться, что не услышала. Но вздохнула и повернулась.

— Шарон.

Он подъехал на инвалидной коляске туда, где она остановилась у основания лестницы. Его темные глаза сияли, пока он приближался, в уголках глаз собрались морщины. Он был рад ее видеть. Хотела бы иона ощущать такое.

— Я надеялся застать тебя до ужина, — сказал Шарон, останавливая коляску и ставя ее на тормоза.

— Я как раз собиралась готовиться к ужину.

— Может, выделишь минутку? — это была просьба, не требование. Он уважал ее новый статус. Печаль ценила это, но не могла ничего с собой поделать.

— Что-то срочное? Я опаздываю.

Глаза Шарона потускнели, он кивнул.

— Ничего срочного. Я просто хотел поговорить с тобой.

— Я в порядке. Лучше не бывает.

Шарон смотрел на нее — сквозь нее — и словно видел ложь. Печаль невольно отпрянула на шаг, увеличивая расстояние между ними.

Шарон опустил взгляд на ступени — туда он подняться не мог — и Печаль ощутила себя ужасно. Она не это имела в виду.

Но он звучал спокойно, говоря:

— Я тебя оставлю. Может, поговорим за ужином?

Она кивнула и повернулась, направилась вверх, минуя по две ступеньки за шаг, ощущая весь путь на себе его взгляд.

Она отпустила слуг, ждущих в гостиной, и направилась к спальне. Она набрала ванну, мысли блуждали. Она надеялась отыскать решение насчет…

Она открыла дверь спальни. Веспус сидел за столом для завтрака.

2

Военные игры

— Что вы тут делаете? — она прижала ладони к горлу, шок был ледяной водой, приковавшей ее к месту. — Кто вас впустил?

Он был в одежде для пути: в каштановых кожаных сапогах, полночно-синем плаще поверх строгого риллянского костюма того же цвета, маленький чемодан стоял у его ног. Его волосы лунного цвета были заплетены в плотную косу и ниспадали на плечо, но пара прядей выбилась возле его ушей. Он мягко улыбнулся ей, пригладив волосы.

— Я сам себя впустил.

— Как?

Он повернулся к открытой двери ее гардеробной.

— Через проход, конечно.

Печаль смотрела то на него, то на дверь.

— Я не знала, что вы знали о нем.

— Ясное дело. Присядешь? — он указал на стул напротив, словно это была его комната, и она была его гостем.

Печаль медленно прошла к столу и села на другой стул. Она оставила дверь спальни открытой, чтобы смочь сбежать.

— Чего вы хотите, Веспус?

В его ответной улыбке не было веселья.

— Мы уже переросли почтительное обращение, да? Хорошо, Печаль, я пришел сообщить, что я уезжаю на две недели. Жаль, что я пропущу твою присягу, но я вернусь на бал, который через две недели.

Печаль ощутила удивление.

— Куда вы едете?

— Разве ты не смелая? Не скажешь, что будешь скучать? — Печаль молчала с каменным взглядом, и он продолжил. — Я вернусь в Риллу. Там у меня дела в поместье.

— Ясно.

— Сомневаюсь.

Печаль прикусила щеку изнутри.

— Когда вы уезжаете?

Он посмотрел на свой плащ и приподнял бровь.

— Немедленно, — сказал он. — Мне нужно убедиться, что тут хватит семян, готовых для посадки, когда земля станет доступной. Ты же не забыла о нашем соглашении?

— Как бы я могла? — с горечью спросила она.

— Ты кажешься очень занятой. Тебя наряжают как куклу, нужно писать Йеденвату, ужинать с ними. И завтра присяга и что там еще? О, еще проклятый ужин и тур по Раннону.

Он изображал очень похоже и все идеально помнил.

Ее плечи напряглись от ужаса, охватившего ее.

— Вы слушали? Как? — и она сразу же поняла. — Из прохода.

— Не намеренно. Я выжидал подходящего момента для нашей встречи.

— Вы не имели права…

— Тогда доложи на меня.

Шок Печали стал яростью. О. Она ненавидела эту ловушку из паутины.