Песня слов - страница 20
«О друг меня побереги:
«Своим дыханием расчетным
«Мое дыханье не лови».
3 декабря 1924
II. Стихи 1924–1926 годов
«Как хорошо под кипарисами любови…»>*
Как хорошо под кипарисами любови,
На мнимом острове в дремотной тишине
Стоять и ждать подруги пробужденье
Пока зарей холмы окружены.
Так возросло забвенье. Без тревоги,
Ясней луны сижу на камне я.
За мной жена свои простерши косы,
Под кипарисы память повела
3 января 1924
Психея («Спит брачный пир в просторном мертвом граде…»)>*
Спит брачный пир в просторном мертвом граде.
И узкое лицо целует Филострат.
За ней весна цветы свои колышет
За ним заря, растущая заря.
И снится им обоим, что приплыли
Хоть на плотах сквозь бурю и войну
На ложе брачное под сению густою,
В спокойный дом на берегах Невы.
17 января 1924
Григорию Шмерельсону>*
Но знаю я, корабль спокоен,
Что он недвижим средь пучины,
Что не вернуться мне на берег,
Что только тень моя на нем
Она блуждает ночью темной,
Она влюбляется и пляшет…
5 марта 1924
«О сделай статуей звенящей…»>*
О сделай статуей звенящей
Мою оболочку, Господь!
Чтоб после отверстого плена
Стояла и пела она,
О жизни своей ненаглядной,
О чудной подруге своей,
Под сенью смарагдовой ночи
У врат Вавилонской стены.
Для вставшего в чреве могилы
Спокойная жизнь не страшна,
Он будет конечно влюбляться
В домовье, в жену у огня.
И ложным покажется ухо,
И скипетронощный прибой,
И золото черного шелка
Лохмотий его городов
5 апреля 1924
«Из женовидных слов змеей струятся строки…»>*
Из женовидных слов змеей струятся строки,
Как ведьм распахнутый кричащий хоровод,
Но ты храни державное спокойство,
Зарею венчанный и миртами в ночи.
И медленно, под тембр гитары темной,
Ты подбирай слова и приручай и пой,
Но не лишай ни глаз, ни рук, ни ног зловещих,
Чтоб каждое неслось но за руки держась.
И я вошел в слова, и вот кружусь я с ними,
Танцую в такт над дикой крутизной.
Внизу дома окружены зарею
И милая жена, как темное стекло.
5 апреля 1924
«Под лихолетьем одичалым…»>*
Под лихолетьем одичалым,
Среди проулков городских,
Он еле видной плоской тенью
Вдруг проскользнул и говорит:
«Мне вспыхивать, другим сиянье,
Но вспыхиванье – суета,
Я оборвался средь зияний –
До вас разверзлась жизнь моя».
И тихий шепот плыл под дубом
И семиградный встал слепец
Заговорил в домашнем круге
О друге юности своей:
«Он необуздан был средь бдений
Под сновиденьем городским
Не жизнь искал он, сладкой доли,
Жизнь проводить среди ночей».
Хор
И гнал его вихрь старинный
По пастбищам тучной толпы
И с ним его спутник веселый
Жена подвенечной страны.
И вдруг оглянулся и видит
Стоит огнекрылый маяк
Среди волн домов переменных
Под гул многоярусных толп
1–10 апреля 1924
«Отчаянье меня весной объемлет…»>*
Отчаянье меня весной объемлет,
Как будто я средь наступающих могил,
Чтобы ясней прорезать очертанье,
Себя как гробовщик глухой рукой зарыл
И блеск вина и девушка Лилея,
И шестиглазый дом под высотой луны,
Перекликаются опять в моей пустыне
Как осенью зеленые листы
15 апреля 1924
«Я вечером вскормлен как пепельной нянькой…»>*
Я вечером вскормлен как пепельной нянькой
Отъявленной тенью стою и смотрю
И вновь оживляю поющую лиру
В открытых весною низких садах.
И птицы и ветер. И голос мешая
С цветами под снегом, брега я пою,
И легкую поступь подруги средь ночи
И теплые руки на теплых губах.
16 апреля 1924
«В одежде из старинных слов…»>*
В одежде из старинных слов
На фоне мраморного хора
Свой острый лик я погрузил в партер
Но лилия явилась мне из хора.
В ее глазах дрожала глубина
И стук сиял домашнего вязанья,
А на горе фонтана красный блеск,
Заученное масок гоготанье.
И жизнь предстала садом мне.
Увы, – не пышным польским садом.
И выступаю из колонн
Моих ночей мрачноречивых.
Но как мне жить средь людных очагов,
В плаще трагическом героя,
С привычкою все отступать назад
На два шага с откинутой спиною
20 апреля 1924
Отшельники>*
<1>
Отшельники, Тристаны и поэты,
Пылающие силой вещества. –
Три разных рукава, в снующих дебрях мира,
Прикованных к ластящемуся дну,
Среди людей я плыл по морю жизни,
Держа в цепях кричащую тоску,
Хотел забыться я у ног любви жемчужной,
Сидел смеясь на днище корабля
Но день за днем сгущалось оперенье
Крылатых туч над головой тройной,
Корон златых все тише шелестенье,