Песня зовет - страница 52

Песни, исполняемые нашим коллективом, зовут к подвигу во имя Родины, повествуют о бывалом, смелом и находчивом советском солдате, способном на героический поступок как на войне, так и в мирное время. О его доброте и человечности, о моральной чистоте и духовном величии.

Армия еще задолго до того, как я начал служить в ней, уже сформировала и мое отношение к будущей работе и службе. И это тоже было связано с музыкой и песней.

Еще совсем молодым человеком, уезжая по заданию отца в летние военные лагеря для проведения песенного инструктажа, я, проведя среди бойцов несколько месяцев, разучивая с ними на слух боевые и походные песни, нередко и маршируя вместе с ними по плацу, возвращался в Москву обновленным человеком с ясными жизненными планами. Армия воспитывала и закаляла мой дух, вселяла твердость и уверенность, вооружала политически, расширяла кругозор, вырабатывала честное, правдивое отношение к жизни, труду и людям. Мне хотелось посвятить жизнь служению Советской Армии. Эта мечта сбылась. Вот уже более сорока лет я честно выполняю солдатский долг, и многим, чего достиг в жизни, обязан ей.

Огромное влияние на формирование моих взглядов и отношения к жизни, искусству оказали встречи и беседы со многими талантливыми людьми нашего времени. К счастью, везло на хороших, интересных людей, для которых жизнь воплощается в избранное дело и верное служение ему.

Моя учительница Софья Ивановна Богомолова блестящий педагог, музыкант редких качеств, прививала своим ученикам честное отношение к избранному делу, к работе за инструментом, раскрывала красоту классической музыки...

А встреча с композитором Арамом Ильичом Хачатуряном и его женой, талантливым композитором Ниной Макаровой, — это ли не удача в жизни?

С Хачатуряном я был знаком еще с консерваторских лет. Он учился вместе с моим братом Александром и часто бывал у нас дома. Мы нередко играли в четыре руки.

Уже тогда самобытная одаренность молодого музыканта ярко заявляла о себе. Его сочинения поражали взрывом эмоций, ритмической свободой, сочетанием романтики восточных образов с высокой техникой классического плана.

Арам Ильич постоянно был одержим новыми сочинениями, и эта увлеченность сообщалась и его собеседникам. Порой казалось, он не мог сам для себя решить какого-нибудь творческого вопроса и тогда за советом обращался к друзьям, на самом деле лишь проверяя себя. Так, однажды он спросил меня, что лучше: написать музыку к фильму или концерт для фортепиано с оркестром? Что я мог ответить? Обычно трудно решить подобную проблему. Киномузыка подразумевает вполне определенную будущность твоего творческого детища, а концерт? Никто наверняка не знает, найдутся ли для него исполнители...

Через некоторое время встречаю Хачатуряна и спрашиваю:

— Как с киномузыкой, решил?

— Решил, решил, — улыбается он, — буду писать концерт.

И он написал тогда великолепный концерт, посвятив его первому исполнителю — замечательному музыканту Льву Николаевичу Оборину.

Помню, приехали мы из-за рубежа. Арам Ильич пришел ко мне домой. Разговорились, он и спрашивает:

— А как там, в Париже, не исполняется ли моя музыка, не слышал?

— Как же, — отвечаю, правда, не очень тактично, — отовсюду несется твой «Танец с саблями» из балета «Гаянэ». Его играют во всех ресторанах и кафе, но иногда и в концертах.

— Ой, кошмар, кошмар! — схватился за голову Хачатурян, повторяя свое любимое выражение. — Вот уж никогда не думал, что в кафе и ресторанах будет звучать моя музыка.

Но добродушно рассмеялся. Видно было, что это известие не очень его огорчило.

Когда работал над музыкой к драме М. Ю. Лермонтова «Маскарад», то ему долго не давался вальс. Хачатурян пришел к Н. Я. Мясковскому и попросил у него ноты какого-либо из наиболее характерных произведений времени создания Лермонтовым драмы.

— Возьмите что-нибудь у Глинки, — сказал Мясковский, — у него много прелестных вальсов. Поиграйте, посмотрите.

Хачатурян взял «Вальс-фантазию» и, проигрывая его, как бы ориентируясь на это произведение Глинки, создал свой вальс. Блестящий инструментовщик, он придал своему вальсу праздничность и драматизм, равный лермонтовской поэзии. Сейчас трудно представить «Маскарад» Лермонтова на сцене без вальса Хачатуряна.