Песня, зовущая домой - страница 9

Когда кто-то тронул меня за руку, я чуть не подпрыгнула до потолка. Мистер Невидимка, о существовании которого в суете прошедшего часа я почти забыла, наклонился через проход.

— Если вам нужно, — он деликатно помолчал, — пойти умыться, я вас сменю.

Очевидно полагая, что я соглашусь, он снял темные очки и сунул их в карман.

— О, я не знаю, — пробормотала я, оправившись от неожиданности. — Вы очень добры, но боюсь, она не захочет с вами остаться.

— Думаю, останется, — уверенно заметил он. — У меня есть дети. — На его лице мелькнуло странное выражение, но оно сразу пропало, и он уже усаживался в кресло, которое я освободила сама не знаю как. Трэси открыла голубые глаза, готовые заплакать, но еще сухие. — Хелло, Трэси, как поживаешь? — серьезно спросил голос с шотландским выговором. — Хочешь конфетку? — с таинственным шуршанием из его кармана появился кулек и, как по волшебству, лицо Трэси осветилось любопытством. Еще через несколько мгновений я услышала: — Отлично. И я одну возьму, чтобы составить тебе компанию. — Снова что-то знакомое было в хитрой улыбке и вдруг ставших плутовскими глазах, что-то почти напоминавшее Джекила и Хайда. Мистер Хайд, спрятанный за темными очками, не мог знать, как разговаривать с детьми; доктор Джекил, выглядевший гораздо моложе, мог бы с удовольствием возиться со своими собственными. Сколько их у него, раздумывала я, мальчики или девочки? Может, это они живут в прелестном месте на западе?

— Мне больше нравятся красные, — говорил он, и я с удовольствием поняла, что мое отсутствие даже не будет замечено. Трэси уютно, как котенок, устроилась в сгибе мягко обнимавшей ее большой руки.

Раз так, то я могла не торопиться. Я протерла юбку, умылась и заново подкрасила лицо. Прошло, наверное, минут десять, пока я вернулась в салон.

Моторы ровно гудели, и так как многие пассажиры с облегчением воспользовались услугами бара, шума было достаточно. Но, проходя к своему креслу, я готова была поклясться, что слышу еще что-то, очень, очень тихое — не слышное почти никому, кроме взъерошенной головки, прижавшейся к широкой груди в синем пиджаке. Мистер Невидимка напевал вполголоса, а Трэси крепко спала.

Так же вполголоса он сказал:

— Если не возражаете, сядьте в мое кресло — думаю, так будет лучше.

Я молча уселась, напрягая слух, ожидая снова услышать те же журчащие звуки, но, к моему раздражению, не услышала ни шепотка.

Оставалось пятнадцать минут до посадки, когда Трэси проснулась, бодрая, как птичка, и опекун усадил ее в кресло и отрегулировал пристяжной ремень.

— Теперь мне надо пойти умыться, — серьезно сообщил он ей. — Так что пока.

— Огромное спасибо от меня и матери Трэси, — с восхищением вставила я, — это было мастерски проделано!

Когда я пристегивала ремень, вернулась Илейн. Я была рада увидеть, что она полностью пришла в себя.

— Тысяча извинений, — сказала она. — С ней не было хлопот?

— У дяди есть конфеты, — с важным видом объявила Трэси, и я стала было объяснять, но прервалась, когда вернулся мистер Невидимка, тщательно причесанный, очевидно побрившийся, при галстуке и снова в темных очках. Не обращая на нас внимания, он уселся и пристегнул ремень. Это опять был молчаливый и непроницаемый мистер Хайд.

— Что за странный шум? — вдруг спросила Илейн.

— Не знаю, — правдиво ответила я. Я всегда считала, что чем меньше знать о тех штуках, которые шумят в самолете, тем лучше.

— Это ненормально, — уверенно сказала Илейн. — О Деб, не могло же еще что-то случиться!

— Вот именно, — подтвердила я, — не могло.

Но все-таки мы должны были приземлиться пять минут назад, и прошло больше пятнадцати с тех пор, как нам сказали потушить сигареты, и хоть я не хотела, чтобы Илейн это заметила, у меня возникло подозрение, что мы набираем высоту и разворачиваемся.

— Кто вас встречает? — спросила я небрежным тоном.

— Мои родители. Они живут в Суррее.

— Они уже видели Трэси? — Я снова старалась отвлечь ее, потому что теперь увидела, что из летного отсека вышла старшая стюардесса с таким намеренно спокойным видом, какой и я бы старалась принять, если бы что-то было неладно.