Песочные часы - страница 40

В стороне, между берегом реки и заросшим полотном железнодорожной ветки, стояло двухэтажное строение без окон, видимо, нечто вроде элеватора для хмеля и ячменя. Я заглянул туда через сорванные с петель двери и сразу отшатнулся как ошпаренный. Среди остатков зерна извивались змеи, числом около пятнадцати, длинные, метровые, с коричневой полосой на спине и бело-зеленой подбрюшиной. Кажется, я появился, когда шла охота, потому что вокруг с писком носились десятки ошалевших черных крыс, в темноте завязывались схватки, одна змея лежала неподвижно, прямая как палка.

Битву между змеями и крысами я до сих пор видел только в индийских зоопарках, где за две рупии показывают отчаянную гибель крысы и триумфальное шипение кобры. Сейчас я увидел это зрелище в натуре, в центре красивейшего города Азии.

LIII. От рабочих цеха безалкогольных напитков мы узнали, что до апреля 1975 года на пивоваренном заводе вместе с примыкающими к нему предприятиями работало 720 человек. По местным масштабам это много. В настоящее время на уборке территории и в лимонадном цехе работает 41 человек, из них только 17 работали здесь раньше. Что стало с остальными? Выселили, как и всех. Рабочих тоже выселяли? Да, выселяли. Вернутся ли? Неизвестно. Никто этого не знает.

Пивоваренный завод принадлежал второму, после Лон Нола, богачу Кампучии. Это был китайский бизнесмен по имени Сянь Тай, мультимиллионер, завсегдатай Монте-Карло и Лас-Вегаса, советник Лон Нола, личный друг американского посла в Пномпене и, как говорят, родственник высокопоставленных персон в Тайбее. Он монополизировал торговлю горючим и стал фигурой, крупной до такой степени, что во времена монархии одалживал Сиануку деньги на постановку его сумасшедших балетов и на производство фильмов с Сиануком в главной роли. Надо полагать, что, согласно каталогу «красных кхмеров», Сянь Тай совершил все прегрешения, какие только можно вообразить.

Его, конечно, расстреляли?

Рабочие, которым мы задали этот вопрос, лишь чуть улыбнулись. Нет, Сянь Тай не был расстрелян. У его дворца была выставлена охрана. Двадцатого апреля, через три дня после взятия города, за Сянь Таем прислали из Пекина «очень большой самолет». Очень большой. В течение целого дня на борт грузили ящики с золотыми слитками (если быть точным — шестнадцать ящиков), наиболее ценные из антикварных вещей, дорогую одежду, старые книги, телевизоры, даже кое-что из мебели поценнее. Наконец появилась семья Сянь Тая, которую один из рабочих хорошо знал, так как какое-то время служил во дворце Сянь Тая помощником садовника. Прибыла и жена, молодая танцовщица, трое сыновей и три невестки, четыре дочери с тремя зятьями и семеро внучат, а сверх того — камердинер и старшая прислуга. Город в те дни изнемогал в конвульсиях эвакуации. Улицы были заполнены перепуганными, отчаявшимися толпами, В какой-то из колонн шли босиком дочь и внучка Сианука. Беспрерывно расстреливали офицеров армии Лон Нола, буддийское духовенство, крупных капиталистов. Но семья господина Сянь Тая спокойно проследовала на «мерседесах» в аэропорт Почентонг, а затем вылетела в Китай.

LIV. Мы отправились завтракать, но машины вдруг остановились посреди какой-то пустынной замусоренной аллеи. Солдаты выскочили из машин. Метрах в трехстах протрещала короткая автоматная очередь. Потом наступила тишина, и мы двинулись дальше.

LV. Прием в нашу честь дал Кео Ченда, который занимается в новом правительстве вопросами культуры и информации. Прием происходил в бывшем королевском дворце Сианука. Это довольно-таки аляповатое, банальное и безвкусное здание, построенное в XIX веке каким-то мастером на все руки. После свержения Сианука здесь находился Лон Нол, а затем дворец стал резиденцией «Ангки». Но ни Пол Пот, ни кто-либо из его приближенных здесь не жил: они скромно расположились в хорошо охраняемых виллах, а во дворце только заседали или принимали важных гостей из-за границы, то есть практически из Китая. Интерьер выглядел точно так же, как в день свержения Сианука: столики, не слишком изящные, но зато инкрустированные перламутром, стол красного дерева на тридцать шесть персон, этажерки, вазы, разные финтифлюшки. Довершала картину кошмарная мазня, вероятно кисти Сианука, который стремился быть избранником сразу всех муз.