Песочные часы - страница 65

Из бесед, которые мы вели в лагере Бенсан, я записал две, потому что они показались мне важными как документальные свидетельства по кампучийскому вопросу. Обе собеседницы свободно говорили по-французски.

ХСIII. Тридцативосьмилетняя мадам П., учительница математики из города Сиемреап, 19 апреля 1975 года, через несколько часов после вступления в город «красных кхмеров», была разлучена с мужем и двумя дочерьми в возрасте двенадцати и пятнадцати лет. Третью дочь, самую младшую, трех лет, она взяла с собой. Муж тоже был учителем. П. не думает, что он пережил эти четыре года. Он был активным деятелем кхмерско-французского и кхмерско-советского обществ, членом какой-то политической партии (П. не знает, как она называлась), известным в Сиемреапе человеком. Уже четыре года она ничего не знает о своем муже. Не знает даже, что с ним было после того, как они расстались. Зато знает, что обеих старших дочерей нет в живых. Они умерли от голода и изнурительной работы в «коммуне» Ваньсонь, в ста пятидесяти километрах от места, где находилась их мать. Как дошло до нее это известие? Здесь, в лагере, есть один человек, бежавший из «коммуны» Ваньсонь, он помнит смерть обеих девочек:. Может быть, они и выжили бы, потому что болели дизентерией, а от нее не всегда умирают, но начальник «коммуны» был человеком исключительно безжалостным. Их болезнь он счел уловкой, уменьшил пищевой рацион и велел их насильно вывести на работу. Обе умерли за одну неделю. Они очень любили друг друга.

Мадам П. была выслана в «коммуну» Сраэтхом в провинции Кампонгтям, за двести семьдесят километров от Сиемреапа. Она шла пешком двадцать девять дней… Босиком? Конечно. Босиком. Никто не имел права носить обувь. А ребенок? Ребенка большую часть пути несла на руках. Сперва думала, что не выживет. В «коммуне» не было почти никаких запасов продовольствия, стерлись границы между нормами для различных категорий. Весь свой рис она отдавала дочке. Потом стало лучше. Пришел новый начальник «коммуны»: он был гораздо человечнее. Позволял брать ребенка на работу в поле, иногда освобождал от учебных занятий, чтобы П. могла постирать ребенку платье. Улучшилось и питание. Бывали даже дни, когда она получала порцию мяса. Но под конец 1977 года все опять стало плохо. Люди с третьей категорией вообще почти не получали риса, хотя «коммуну» Сраэтхом много раз хвалили за высокие урожаи. Основной пищей были маниока, просо и бамбуковые побеги, редко когда — сушеная рыба. Ребенок начал слабеть и хворать. Именно тогда П. решила: надо спасать ребенка. Она украла на кухне пятнадцатикилограммовый мешок риса и вместе с двумя другими учительницами бежала ночью. После шести дней в джунглях (до этого. П. никогда джунглей в глаза не видела) у дочки поднялась температура. Ночью в джунглях было безопасно, так как три женщины по очереди караулили, а хищные звери им ни разу не попадались, не считая, конечно, змей. Днем угрожала смерть. Несколько раз они слышали звуки выстрелов, даже голоса каких-то солдат. Другого выхода не было: пришлось два дня и две ночи просидеть в джунглях, с отчаянием видя, как тают запасы риса, спичек и соли. На третий день ребенок умер, не приходя в сознание. Неизвестно, отчего умер: наверное, от лихорадки. П. руками вырыла глубокую яму, чтобы труп не растерзали дикие звери, и пошла дальше, вперед.

Тут-то и началось самое страшное. Они сбились с пути, то и дело выходили из джунглей на какие-то широкие просеки и поляны, где их легко могли заметить. Еды не было, в воде из горных ручьев они отваривали побеги бамбука и какие-то травы, которых раньше никогда в рот не брали. Еще двадцать шесть дней продолжался их путь во Вьетнам. После перехода границы они были сперва арестованы крестьянами из отряда местной самообороны. Видимо, их приняли за полпотовских разведчиц. Только через неделю освободили и отправили в лагерь Бенсан.

Почему П. до сих пор в лагере? Потому что Сиемреап пока оккупирован полпотовцами. Она должна вернуться обязательно в родной город: а вдруг муж все-таки уцелел? Где же он будет ее искать, если не дома?