Песок Пустоты. Проклятие древней крови - страница 2

Элиза видимо тоже пришла в себя, но рубаху так и не натянула, она лишь ловко подправила лямки лифа, вся красная и возбужденная девушка еще больше походила на толстого поросенка.

— Ах какой баловень! Напугал невинную девушку! — с напускной строгостью сказала она. Ее избранника очень рассмешили эти слова, да так, что он с силой шлепнул ее по упитанной ляхе. — Перестань! — одернула она его.

Заметив, что юноша поднимает сумку и собирается уже уходить, Хель тотчас положил руку ему на плечо. Со стороны этот жест мог показаться вполне дружеским, но тот понимал, что это было совсем не так.

— Ну куда же ты? Представление только начинается.

Парень замотал головой и попытался вырваться, но рука еще крепче сжалась на его плече.

— Тебе чего, не понравилось? — будто бы искренне удивился Хель. — Ну-ка, Элли, покажи ему еще что-нибудь.

— Отстань от него, совсем сдурел что ли? — расхохоталась та, облизнув свои пухлые губы. — Давай просто поищем другое место.

— Не хочу другое, — грубо возразил тот. — Да и не с тобой я разговариваю, — он вплотную приблизился к юноше. — Ну что? Горяча штучка, да? Может хочешь присоединиться?

Парень еще усерднее замотал головой и так сильно дернул плечом, что на долю секунды ему даже удалось вырваться. Но Хель тут же схватил его, и смеясь, заломил правую руку.

— Ну, чего ты? Я ж с тобой по-дружески.

— Милый, он все равно никому не расскажет, он же немой! — Элиза уже немного продрогла и начинала злиться. — Пойдем, а то скоро стемнеет. А еще я обещала помочь в трактире сегодня. Ну, пойдем же!

— И что? Я знаю, что не расскажет, — Хель только усилил свою хватку. — Пусть он просто посмотрит на тебя. Он ведь и не видал поди женских прелестей. Живет себе с Падре, да и к тому же шхун, — последнее слово он произнес с таким омерзением, будто ругательство, юноша задергался чуть сильнее. — Ты же не откажешь нам в такой маленькой просьбе?

— Ты шутишь что ли?! — Элиза смеялась, как никогда. — Ты за кого меня держишь? Ни одна здравомыслящая девушка не даст этому шхуну посмотреть на себя.

— Но ты же дала, — усмехнулся Хель, указывая на ее спущенную рубаху.

На мгновение в ее глазах сверкнул злобный огонек.

— Потому что я очень добрая, — возразила она. — Знаете ли, люблю угождать всяким убогим, чтобы подарить им хоть толику тепла и внимания.

— Это ты на что намекаешь? — от нахлынувшей на него злости, Хель заломил руку еще сильнее, парень невольно застонал. — Да заткнись ты! — он вновь перевел взгляд на пышнотелую любовницу. — К чему это ты сказала?

— К тому, что если ты сейчас же не оставишь его в покое, то я развернусь и пойду в трактир. А ты оставайся здесь и делай, что хочешь. Кто знает, может тебе уже и не девушки нужны, смотри как скрутил бедного паренька.

Хель резко выпустил его, да так, что тот еле устоял на ногах.

— Повтори, что ты сейчас сказала, — начал напирать он.

— То и сказала! Еще чего, думаешь я не знаю, как ты крутишь у меня за спиной с этой кривозубой Фелисс? За дуру меня держишь?! — заверещала девушка.

К счастью, юноша не расслышал их дальнейшей перепалки. Он со всех ног бросился бежать назад в деревню, скорее домой, к Падре, чтобы запереться и больше никогда оттуда не выходить. Мог бы он попробовать дать сдачи? Хель был немногим выше его и чуть шире в плечах, но юноша знал пару приемов, и попытайся он по-настоящему скинуть обидчика, то, возможно бы, у него бы это и получилось. Но что бы сказали потом люди? Что бы сказали все эти деревенские скоты, которые только и делают, что всячески унижают его и Падре? А как бы отреагировал магистериум? Все итак ополчились на учителя, когда тот решил взять себе в ученики шхуна, он стал для них почти что изгоем, отщепенцем. Не будь у Падре всех накопленных знаний, и не занимай он влиятельного положения среди остальных жрецов и членов Совета, его бы обязательно выгнали. Взять в ученики шхуна — на это способен только слабоумный или безумец.

С самого детства юноша знал, что он не такой как все. Хоть он и рос в общем приюте, ему строжайше запрещалось играть и даже разговаривать с другими детьми. Если бывало он нарушал какое-нибудь из этих или десятков других правил, его сильно били и грозились отрезать язык. Он не был немой с рождения, его таким сделали люди.