Пьесы - страница 11
К е л ь д ж е. Точно, сынок. Ну, получилось что-нибудь?
Г е л ь д ы - Б а т ы р (смеется). Ох, упорный старик! Вынь да подай ему его верблюдицу.
К е л ь д ж е. Эй, эй, почему только верблюдицу?! И верблюжонка тоже.
К а л а ш и н. Послушайте, отец, как же я вырву вам вашу верблюдицу из лап басмачей?
К е л ь д ж е. Ну уж не знаю… Это самое… Вырви как-нибудь, сынок. Если ты — наше правительство, то тебе придется вырвать! И про верблюжонка не забудь.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Ох, Кельдже-ага, как ты надоел нам всем со своей верблюдицей!
К а л а ш и н. Ужасно надоел, черт возьми!
К е л ь д ж е. А мне надоело объяснять всем, что значила в моей жизни эта дойная верблюдица!
К а л а ш и н. Мы строим новую жизнь, старик. У нас столько забот, а ты — моя верблюдица, моя верблюдица!
К е л ь д ж е. И верблюжонок тоже!
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Тьфу! (Смеется.)
К е л ь д ж е. Строите новую жизнь?
К а л а ш и н. Вот именно. Но-ву-ю, пойми, отец!
К е л ь д ж е. И новая, и старая жизнь туркмена в пустыне, сынок, начинается с овцы, с верблюдицы. Это в раю людям не надо заботиться об одежде, а нам здесь, на земле… это самое… Вот, например, Калин-ага сразу меня понял и обнадежил в отношении верблюдицы.
Г е л ь д ы - Б а т ы р (хохочет). С верблюжонком?
К е л ь д ж е. Да, с верблюжонком.
К а л а ш и н. Так ты был у самого Михаила Ивановича?
К е л ь д ж е. А как же? Конечно, был. Говорю, он понял и поддержал меня.
К а л а ш и н. Твою жалобу, отец, я передал Тилькичиеву. Обращайся к нему.
К е л ь д ж е. Ничего он не сделает, этот ваш Тилькичи.
К а л а ш и н. Тилькичиев — мой заместитель. И он обязан принять меры по твоей жалобе, отец.
К е л ь д ж е. И вернет мне мою верблюдицу? Сомневаюсь. Он ведь чужак здесь, Тилькичи… Он не из нашего племени. Ведь мы не Тилькичи, мы — Тильки… Это самое… Это разные вещи.
Входят К у р б а н - Т и л ь к и ч и и А з а т - Ш е м а л.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Вот он, привел.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Салам, Азат! Ты свободен.
К е л ь д ж е. Ну вот, все! Теперь им не до моей верблюдицы!
А н т о н о в. Здравствуй, Азат-Шемал, то есть Вольный Ветер!
Азат-Шемал угрюмо молчит, смотрит исподлобья на присутствующих.
К а л а ш и н. Мы освобождаем тебя, Азат-Шемал. Ты слышишь?
А з а т - Ш е м а л (угрюмо). Слышу.
Г е л ь д ы - Б а т ы р (весело). Азат-Шемал, затяни потуже свой джигитский пояс, мы опять садимся на коней!
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Азат, племянник, не обижайся на нас. В революционных делах прежде всего нужна бдительность!
А з а т - Ш е м а л (кидается к Курбан-Тилькичи). Собака!
А н т о н о в. Товарищи, товарищи, что все это значит?
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Это значит, товарищ Антонов, что Азат-Шемал сердит на нас за то, что мы арестовали его. Но ведь есть же интересы революции, интересы советской власти…
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Тилькичи, нельзя именем советской власти чинить беззакония!
К а л а ш и н. Товарищи, давайте прекратим эту взаимную перебранку и вернемся к обсуждению основного вопроса! Ведь очень важный вопрос!
К е л ь д ж е. Эй, как тебя там, начальник?! Это самое… Прежде чем вы перейдете к своему важному и большому вопросу, решите вначале мой — маленький. И еще… Это самое… Как может тот, кто не способен сделать малое, совершить нечто большее?
К а л а ш и н. Тилькичиев, рассмотрите жалобу этого человека и избавьте нас от него.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и (Кельдже). Я приму вас немного позже, отец. Сейчас мы заняты.
К е л ь д ж е. Эй, начальник! Может, ты все-таки, как и я, из племени Тильки? Тогда ты должен обязательно помочь мне.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Кельдже, извини, но ты надоел нам. У нас серьезное дело. Дай спокойно поговорить.
К е л ь д ж е (отходит в сторону, ворчливо). Дорвались люди до разговоров! У них это называется делом. Посмотрел бы я на них, если бы не мою, а их верблюдицу угнали басмачи.
А н т о н о в. Товарищ Калашин, я предлагаю следующее: вы отправите свои милицейские группы на защиту аулов, расположенных вблизи города, а мы, краснопалочники, двинемся в пески. Гельды-Батыр хорошо знает эти места.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Как только ты, Владимир Петрович, обеспечишь нас боеприпасами, мы тотчас сядем на коней.