Пьесы - страница 11
Пауза.
Станция Чита. Фыркают паровозы, лязгают буфера вагонов. Деловая перекличка гудков, рожков стрелочников, голоса сцепщиков вагонов.
П е р в ы й р а б о ч и й. Всю станцию забили составами! Разберись тут, кого первого пропущать. Где наши, а где кто? И бронепоезд на парах.
В т о р о й р а б о ч и й. Бронепоезд наш! Вишь, надпись на нем «За власть Советов!»? Чего тебе еще надо?
П е р в ы й р а б о ч и й. А того! Бронепоезду приказано открывать путь последнему… А это что на заборе? А ну, Иван, посвети фонарем своим! Гляди, листовка! Читай, я без очков не вижу.
В т о р о й р а б о ч и й (медленно читает). «Братья трудящиеся! Наши классовые враги — капиталисты и их прислужники — оказались сильнее нас в данную минуту…» Не могу читать!.. Такое…
П е р в ы й р а б о ч и й. Читай! Давай всю беду до конца!
В т о р о й р а б о ч и й (читает). «Пусть погибнем мы все, но мы знаем, что вслед за нами придут новые тысячи других, свежих, сильных и мужественных борцов за счастье обездоленных…» Не могу больше. В городе уже белые, понял… А тут… Вон слышишь, в том классном вагоне музыка. Это анархисты. Они, говорят, ограбили банк в Чите. Я сам видел, как они целыми кусками золото тащили в свой вагон. Теперь гуляют, гады. Слышь, слышь, горланят!..
Под гармошку пьяные голоса: «Цыпленок жареный, цыпленок пареный! Цыпленок тоже хочет жить!», «За здоровье нашего дорогого товарища Лаврова!»
Г о л о с. А здорово мы, товарищ Лавров, сорвали банк в Чите!
Л а в р о в. Белые ударили по красным, а мы по банку — и в холодок. А впереди безбедная старость. Так-то работать надо, братишки! Ха! Ха!
Г о л о с а. Да за границей без золотишка не проживешь.
— Можа, нам к атаману Семенову примкнуть. Он тоже туда драпанул, а?
— А что? Я у него служил. За два года ни одного худого слова, окромя как сволочь, от него не слыхал.
— Да чего тама? Хороший был атаман!
Смех.
Л а в р о в. Пошли они все!.. Мы сами себе атаманы!.. Дай-ка душу сполоснуть!
Г о л о с. Брокар будешь пить?
Л а в р о в. Не, духи не пью. Одеколон давай! Теперь на него мода. Голый спирт и запах духовитый. Ну, ваше здоровье! Иех! Ум меркнет, язык немеет.
Г о л о с. А сколько же в этих кусках золота миллионов будет?
Л а в р о в. Сколько есть, все наши.
Г о л о с. Товарищ Лавров! Только дели поровну. Чтоб тебе хорошо и мне хорошо. Тебе палец отруби — болит, и мне палец отруби — болит. Всех равняй.
В т о р о й г о л о с. Тихо ты про золото! Лазо узнает…
Л а в р о в, Что — Лазо? Лазо теперь не до нас? По всей Чите слух гуляет, что большевики укатили с золотом в Китай. Меньшевики и эсеры — эти милые дружки — уже трезвонят об этом во все свои колокола, так что Лазо теперь только оправдывайся знай. Ха-ха! (Поет.) «Его поймали, арестовали, велели паспорт показать…» Будь здоров, товарищ командующий Лазо!!
Тяжко дышит паровоз бронепоезда.
У с к о в (испуганно). Куда вы одеваетесь, Сергей Георгиевич?
Л а з о. В город, Миша.
У с к о в. Там же белые, а вы еще и без оружия?!
Л а з о. Так надо, Миша.
Входит П а в е л И л ь и ч.
П а в е л И л ь и ч. По вашему приказанию машинист прибыл, товарищ Лазо.
Л а з о. Доброе утро, Павел Ильич!
П а в е л И л ь и ч. Паровоз на парах. Можно трогать, Сергей Георгиевич.
Л а з о. Вот в чем дело, Павел Ильич… Нас обвиняют в трусости и в грабеже! Я должен явиться на суд.
П а в е л И л ь и ч. На чей суд?! Это провокация, ловушка! В городе уже белогвардейцы, меньшевики и эсеры с ними заодно. Это они раздувают клевету о том, что не анархисты, а большевистские комиссары ограбили банк и бегут в Китай. Они и суда требуют!
Л а з о. Вот я и пойду в суд, чтобы разоблачить их клевету перед народом.
П а в е л И л ь и ч. Это будет не суд, а расправа.
Л а з о. Пусть расправа, пусть смерть…
П а в е л И л ь и ч. Вот как?.. Смерть? Берите голову, нате! Жертвую?!
Л а з о. А знаешь, что если надо — то и голову… Да. Дело не во мне. Народ должен знать правду.
П а в е л И л ь и ч. Народ знает правду. А я тебя не пушу!
Л а з о. Павел Ильич!.. Да ты что, в конце концов! Ты забылся? Командующий я…
П а в е л И л ь и ч. Ах, такой разговор?! Понятно. Дисциплина. Ты — командующий, а я — машинист. Но я еще и секретарь партячейки, если ты не забыл?! И твое заявление в партию у меня. Вот оно. Читаю: «Заявление…» Так-так… Вот. «Впереди предстоит огромная, тяжелая и жестокая борьба с интервентами и белогвардейцами… Нас, возможно, ожидает глубокое подполье… пока на помощь не подойдут силы Красной Армии из Советской России. Я прошу вас оказать мне полное доверие — принять меня в ряды Коммунистической партии! Август, 1918 год. Сергей Лазо». Ты писал вчера это заявление или не ты, товарищ Лазо?