Пьесы - страница 14

К а з а н о в. Куда?

С м и р н о в. Скрывается в городе.

К а з а н о в. В городе он был в апреле, сейчас у нас июль… Да… июль девятнадцатого года, милейший полковник. И вот донесение: партизанские выступления в Приморье учащаются. Планомерность их ударов, последовательность… Чувствуете почерк? Все тот же, что и в Забайкалье… В тайге Лазо и успешно командует партизанскими отрядами. Теперь вы понимаете, почему я вас вызвал?

С м и р н о в. Экспедиция в тайгу?

К а з а н о в. Карательная, мой друг, карательная. В ней примут участие японцы и посильное — американцы. Глянем на карту. Вот Сучан. А вот левее села, в долине, вдоль хребта Сихотэ-Алиня, — Сергеевка, Фроловка, Казанка. В одной из них находится штаб партизан и его командующий прапорщик Лазо.

Пауза.

Т е р е н т и й. Да мы понимаем, товарищ Лазо. Верна-а. И агитаторы партизанские по селам скрозь и у нас в Казанке то же самое нам толкуют, значит. Народ подымают. На этом же самом крылечке, вот тут с нами толковали. Молодежь, она сразу же вся за вами. Ну, а мы, старики, значит, люди степенные, стало быть… Мы… как тебе сказать, ежели по совести, колебаемся…

Л а з о. А отчего колеблетесь, Терентий Иванович?

Т е р е н т и й. Так ведь оно как? Вам-то, пролетариям, терять все одно нечего, кромя цепей, значит… Встал… Пошел… А мужик, он что? Он на привязи сидит. Лошаденка, коровенка, а главное дело — земля. Вот он, наш якорь!..

Л а з о. Так вот о земле-то и речь, Терентий Иванович. Защищать ее, землю-то нашу, надо от интервентов и белогвардейцев. Они карательную экспедицию в таежные села направили. Жгут дома, насилуют, порют крестьян.

Т е р е н т и й. Слыхали. Однако нашу Казанку пока бог миловал. Стороной обходят.

Бешеный галоп множества лошадей, казачий посвист, гиканье, выстрелы…. и тишина. Только слышно, как всхлипывают бабы да свистят шомпола, ударяясь о спины людей.

С м и р н о в. А крепкие старички в Казанке. По двадцать пять горячих получают, а под шомполами ни одного звука… даже не кряхтят, сволочи. (Командует.) Теперь всех на колени! Тут на площади, перед церковью… Господин Кураки, вы хотели поговорить с крестьянами. Пожалуйста, вашу речь они выслушают, стоя на коленях. А-ну, тихо!

К у р а к и. Осень хоросо… Господа карасатаяна! Теперь вы все хоросо знаете, кто васа правитель, кто васа верховная власть. Васа власть — его превосходительство адмирал Колсака, есть, ага! Така? Понятно? Сто? Тебе, дедуска, понятно?

Т е р е н т и й. Теперь оно понятно, ваше благородие. Куды там! Мы ведь, мужики, народ тугой, нам люди толкуют-толкуют, что к чему, а мы все свое: земля да земля…

К у р а к и. Земля? Осень хоросо, дедуска, говори есе!

Т е р е н т и й. Я и говорю. Не понимали, значит, темнота… А вот теперь оно все прояснилось… Так что спасибо вам, господа офицеры. Очень уж хорошо вы нам растолковали, насчет власти особливо. Теперь уж, чтобы колебаться… Упаси бог!..

К у р а к и. Ага! Бог! Осень хоросо! Отдыхай, дедуска! Все отдыхай!.. Мы — тоза отдыхай. Вот така, господа офисеры! Ви, русские, не умеет хоросо сказать с васей карасатаяна. Усит нада у японский офисер, который каздый есть дипломат!

М а й о р. Господин полковник Смирноф! Мы, американцы, не очень хорошо понимай психологии расиен крестьян. Скажите мне, вам не показалось в голосе этот старик некоторый доля иронии?

С м и р н о в. Нет, господин майор. Старик говорил без иронии, и поэтому я бы предпочитал сегодня ночевать в другой деревне.

М а й о р. О, сенкью! Я вас отлично понял и немедленно буду уводить свой солдат из этой место.

К у р а к и. Я тоза буду уводить свой солдат.

С м и р н о в. Тогда по коням!..

С песней уезжают из села казаки.

Т е р е н т и й. Ну, старики… теперь пошли!

С т а р и к и (грозно). Пошли все!.. А где он теперь, Лазо?

Пауза.

Л а з о. Смотрите, товарищи, что получается в итоге. У противника на Сучане — три тысячи пятьсот хорошо вооруженных солдат и казаков. А у нас с вами — одна тысяча пятьсот бойцов. Получается один к двум, да еще и с хвостиком.

Т е р е н т и й. А хвостик этот вы нам поручите, товарищ Лазо, старикам, значит… Мы обрубим хвост этот.