Петербургский сыск, 1874 год, апрель - страница 12

Так и хотелось воскликнуть вслед Цицерону «О времена! О нравы!» К чему идём? Страшно читать отчёты по полицейским участкам о совершенных злодеяниях, а ещё страшнее становится читать газеты, в которых много кровавых подробностей житейских драм, словно читатель получает удовольствие от прочитанного. «И мальчики кровавые в глазах», прав Александр Сергеевич, предвидел падение моральных устоев не только в своих строках. А может это старость незаметно подбирается ко мне, подумалось Путилину, с новым чувством брюзжания по поводу и без оного.

Итак, господа полицейские чиновники, что по расследованию. Стоило обратить внимание на личность убитого, она неизвестна, но это выяснится скоро. Придётся городовых и околоточных, несущих службу на ближайших к месту убийства улиц, отправить в анатомический, чтобы они смогли его опознать или нет. Может быть, жил недалеко от места убийства, а может, приходил к кому по приятельски. Далее посетить ближайшие увеселительные и питейные заведения, обратить внимание на почтенные ресторации, наверное, от Николаевской, нет, пожалуй, от Владимирского до Гончарной и от Разъезжей до Малой Итальянской.

Начальник сыска надеялся, что вскрытие добавит свою лепту в расследование: как нанесена смертельная рана? Торопливой рукой или расчётливо поставленным ударом? Был ли пьян на минуту убийства неизвестный? Да, ещё трость, очень приметная. Надо заняться и этой стороной медали, ведь кто—то же заказал её. На таких вещах мастера, да и не только наши, предпочитают оставлять свой знак, клеймо, показывая тем самым мастерство перед сотоварищами по ремеслу.

Пробуждение стало для него внезапным, словно кто—то изнутри заставил открыть глаза. Сумрачный свет проникал в комнату сквозь неплотно закрытые шторы и молочные узоры на стекле. Проснувшийся человек заложил руки за голову и устремил взгляд в потолок, что белой простыней навис над комнатой.

«Воскресенье, – иглой вонзилось в голову, – очередное воскресенье. Достойное завершении недели, – он скривил губы и не было понятно – хотел он улыбнуться или нахмуриться, – очередной год катится к закату».

Его кинуло в холодный пот при мысли о ночном убийстве. Что всё-таки произошло? И этот пышноусый незнакомец. Кто он? Откуда взялся? Странно, что кто—то еще заинтересовался мелким чиновником Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг? Может быть случайность? Тогда почему незнакомец не обшарил карманы, а сразу же сбежал? Страх? Но зачем убивать? Без причины ничего не происходит.

Человек на постели потянулся за стаканом воды, который он всегда ставил на ночь, выпил маленький глоток и поставил стакан на место.

Потом бросило в жар, даже капельки пота появились на лбу, а зачем мне его бумажник? Зачем залез в карман? Покосился на толстый чёрный бумажник, лежащий около стакана, и стало как—то не по себе, вроде бы ты не при чём, а чувствуешь вину за поступок другого человека. Слово «поступок» обожгло, что лежащий укусил указательный палец, чтобы невзначай не закричать от страха. Как же можно назвать поступком лишение жизни даже такого гадкого человека, как Левовский? – снова пронеслось в голове у лежащего. Как мне быть? Поехать к Марье Николаевне? Что я там скажу? Беспечно вести себя после происшедшего я не смогу, а сидеть рядом с нею с угрюмым видом я не сумею. Да и куда деть бумажник, он покосился на траурный предмет рядом со стаканом, казалось, он сам притягивает взгляд, но было боязно взять его в руки, словно он сможет оставить на ладонях несмываемые кровавые следы.

А ведь нет больше препятствия для нашего с Машенькой счастья, молодой человек аж подскочил на кровати, сел и руками потёр виски от неожиданно пришедшей мысли. Такой счастливый поворот фортуны в судьбе молодого человека сам по себе не мог упрочить положения для завоевания сердца Марии Николаевны. Ведь для получения руки девушки нужны средства, а их— то и не предвиделось. Хозяйство пращуров разорено стараниями отеческих забот, а действительный статский советник Николай Васильевич Залесский, директор Департамента Железных Дорог и Чиновник особых поручений при начальнике Главного Морского Штаба, папенька Машеньки, никогда не отдаст руку одной из дочерей начинающему юристу без состояния, а короче без копейки за душой. Вот если бы…