Петербургский сыск, 1874 год, апрель - страница 4

Перешёл к следующим происшествиям в столице. В меблированных комнатах «Дания» в доме Постниковой по Дровяному переулку, обнаружено, что она из жилиц, имея крестьянское звание, предъявила паспорт, в котором слово «крестьянка» было вычищено, а вместо него было написано «Мещанка». Владелица комнат вызвала городового, крестьянка задержана, из её объяснений неясно, кем совершён подлог. По делу начато следствие.

Слава Богу, что вчерашний день не богат на происшествия, которые требуют пристального внимания. Сотрудники сыскного отделения, честно говоря, за последнее время устали. Пусть хотя бы сегодня отогрелись в участке.

Путилин вызвал дежурного чиновника.

– Иван Дмитриевич!

– Да, – начальник протянул написанную бумагу, – разошлите по частям.

Дежурный чиновник повернулся и пошёл к выходу.

– И ещё, – произнёс Иван Дмитриевич, он по—военному обернулся, – как только появится Соколов, немедля пришлите его ко мне.

– Так точно.

Пожалуй, можно теперь просмотреть «Санкт—Петербургские ведомости» незабвенного Валентина Фёдоровича Корша. Фельетон, подписанный «Незнакомец» едко высмеял крупного железнодорожного чиновника Голубева. Он рассказал о том, как севший в поезд Голубев в силу своей значимости потребовал освободить для себя целое купе, ему, видите ли, захотелось поработать в дороге, посторонние мешали бы мыслям о важных государственных делах; один же из пассажиров (вот какой непонятливый!) воспротивился требованию, за что железнодорожные сотрудники осыпали его самыми нелицеприятными выражениями. Потом, однако, выяснилось, что пассажир этот, не просто попутчик, а целый министр Кабинета Его Величества. Особенную иронию вложил Незнакомец в описание того, как пресмыкался Голубев перед министром, как заглаживал свою вину. Голубев же через другие газеты объявил напечатанный в «Ведомостях» фельетон абсолютной чушью и злобной клеветой. Раздобыл где—то справку о том, что ничего похожего с ним на железной дороге не происходило. И подал в суд. Громкий скандал недавно завершился процессом, который пришёлся на нынешний год. Обвинители настаивали на порицании клеветы, газетчики же в ответ говорили о праве журналистов выносить всю имеющуюся информацию на суд общественности. Дискуссия в газетах получила большое развитие. Итог был для господина Голубева неутешителен: суд «Ведомости» оправдал. Власти остались этим фактом весьма недовольны, и тучи начали собираться над Валентином Фёдоровичем, ходили слухи, что Академия Наук не станет продлевать с ним договор, сменит редактора.

При чтении новостей возникало ощущение, что мир меняется со дня творения в худшую сторону, становится каким—то злым и все более жестоким, под тонкой кожей обнажаются чувства. Взять хотя бы это из Парижа: на известного профессора College de France Дювалля, отца президента палаты депутатов было произведено покушение. Проходя по коридору College de France, он встретился с двумя девушками émancipé из России, слушательницами Сорбонны. Одна из них, Вера Ж., быстро вынула из кармана револьвер и навела его на Дювалля. Другая девушка, З., бросилась на подругу, чтобы отстранить револьвер и спасти профессора. Грянул выстрел, и З. была ранена в плечо. Обе девушки были подругами и жили вместе, в небольшой комнате. Покушавшаяся на убийство взята под стражу. Полагают, что она страдает умопомешательством.

Куда катится мир!

Стук в дверь раздался настойчиво и громко, путилин вздрогнул от неожиданности.

– Войдите!

– Разрешите? – по непроницаемому лицу Соколова невозможно было что—либо прочитать: со щитом он или на щите?

Начальник сыска указал рукою на стул.

– Иван Дмитриевич, – произнёс он спокойным голосом, – я не один.

Брови Ивана Дмитриевича вопросительно поднялись.

– Я побывал на квартире господина Осипова, поговорил с околоточным, дворником, соседями.

– Каков результат?

– Разрешите пригласить человека, который всё прояснит.

– Хорошо.

Агент вышел из кабинета, и через несколько мгновений вошла девушка невысокого роста в тёплом пальто с воротником из заячьего меха. Из—под платья выглядывали круглые носки совсем уж не зимних туфель. Из—под светлых бровей смотрели карие глаза с такой пронзительной внимательностью, что у Путилина мелькнула мысль: кто из них следователь, а кто пришедший прояснить ситуацию? Миловидное личико с остреньким носиком вызывает неосознанное доверие.