Петька шевелит мозгами - страница 5
Петька вздернул плечём: чужая, горячая рука медленно соскользнула с него. Петька совсем уже собрался рассердиться: свинство какое! Не видит разве этот тип, что Петька городской! Но что-то чуть-чуть дрогнуло в Петькиной груди. Он взглянул на этого незнакомого, и только сейчас разглядел, что у того тонкое лицо с пушистыми усами, колющие глаза и узкие, идущие вверх к вискам, брови. Еще заметил Петька, что на незнакомом ловко, по-городскому, сшитая рубашка с ременным поясом.
И Петька внезапно, неожиданно для самого себя соврал:
— Знаю.
— Ну, вот... Ты этому Силантию скажи: хлеб, мол, теперь нужно в Березовую Елань возить... Не перепутаешь? В Березовую Елань!?
— Нет, не перепутаю! — вздрагивается, бьется что-то у Петьки внутри; бьется быстро, безостановочно.
— Ну, хорошо... Прощай.
И опять зашуршала галька. Снова колышутся тальники, раздвигаются, смыкаются. И нет этого незнакомого, высокого.
Петька оглянулся. Поглядел в тальники. Потом бултых в воду и, разбрызгивая пену и ломая веселые солнечные круги, пошел обратно, туда, где свалена одежонка. Оделся, встряхнулся и бегом в деревню.
Нашел бородача:
— Где Макаров?
— Какой такой?
— Да красноармеец, старший который...
— A-а... этот. Тебе зачем?
— Надо мне! Очень даже. Спешное дело!..
— Спешное?! — смеется бородач. — Отколь у тебя спешные дела?
— Да вы скажите!.. Ей-богу спешное дело!.. Ей-богу!.. (Ай, Петька, еще в комсомол тянешься, а от бога отстать не можешь!..)
Бородач поглядел, подумал:
— Сиди в кути... Сейчас будет тебе старший.
И позже, недолго времени прошло (а Петьке показалось, что очень даже долго), пришел Макаров.
— В чем дело?
Петька, захлебываясь, рассказал о своей встрече. Макаров вытянул шею и щелкнул языком.
— Ага!.. Молодчага, товарищ!... Этак мы их живыми заберем!.. Сами лезут в руки.
— А кто это? — сунулся Петька с расспросами, но Макаров поглядел на него и сказал:
— Ты вот что, ты посиди-ка теперь в избе... Будет бегать-то.
VIII.
Убежать-бы из избы туда, где Макаров и другие затевают жуткое, интересное. Но не уйдешь: строго приказано сидеть на одном месте. Это не Юлия Петровна, здесь не отвертишься, не надуешь.
Сидит Петька в грязной избе; поглядывает сквозь дырявое окошко на сонную, по-летнему пустынную деревенскую улицу. Грызет, пощелкивает орехи, поплевывая скорлупой на затоптанный пол. Гудят и вьются мухи. Лениво полаивает где-то собака. Разговаривают по-своему под окнами деловитые, озабоченные курицы. Эх, скучно-то как! Затем-ли Воротников этакий путь проломал, ноги все себе избил, на солнце пожегся!?..
А тут еще неотвязная мысль: неужто всамоделишный белобандит это был за рекой? Ничего особенного: человек, как человек. Шутил еще, поди, насмешник. Да...
И еще мысль: а что Макаров устраивает? Неужели воевать с ними будет? Вот здорово!
Петьке так и представляется: выходит на ту сторону мелкой реки широкоскулый крепкий Макаров и навстречу ему тот, высокий, остроглазый; сшибаются они, стреляют, раз, раз...
И тут как раз выстрел хлопает.
Петька вскакивает со скамейки, прислушивается. Сердце у Петьки бьется: ах, туда бы с кинжалом своим, сразиться!
Потом еще выстрел, и еще.
А потом гул голосов. Ожила деревня. Влетела в избу баба, которая Петьку щербой угощала; сунулась зачем-то в угол, увидала Петьку.
— Поймали — говорит, — троих поймали!
— Кого? — замирает Петька.
— Да белобандитов у Березовой Елани.
Сорвался Петька. Ну его, плевать на Макаровский наказ, не может Петька усидеть в избе. Выбежал на улицу, а навстречу ему толпа, ведут.
Впереди бородач. А за ним трое со связанными руками, без шапок, бледные, встревоженные. Вокруг них красноармейцы, мужики, Макаров. У Макарова тряпкой голова повязана, а поверх тряпки кровь сочится.
Протиснулся Петька к Макарову, тот улыбается:
— Все правильно, братишка!.. Все обделали!..
Один из трех со связанными руками (высокий, с пушистыми усами — тот самый!) увидел Петьку, присмотрелся к нему, поглядел на Макарова и вдруг зажглись глаза его, скривил рот и кинул Петьке:
— Ага, это ты, змееныш, показал!.. У-у, большевицкий выблюдок!..
Макаров обернулся к нему и властно прикрикнул: