Петр Великий. Его жизнь и государственная деятельность - страница 10

Самым близким к царю человеком в то время был князь Борис Голицын, не уступавший в уме и образовании своему знаменитому двоюродному брату князю Василию. Но видно, так издревле водилось, что на Руси умный человек был или плутом, или пьяницей. Василий Голицын держал сторону Софьи, но робко и осторожно, воздавая должное почтение молодому царю и его родне. Борис, говоривший по-латыни, прямодушный, распорядительный, непоколебимо преданный Петру, даже под письмами своими к царю подписывался: “Бориско, хотя быть пьян”. Близким другом Петра был сын воспитателя его матери, Андрей Матвеев, знавший по-латыни, любитель чтения, проявивший особенное расположение к иностранцам. Все приближенные Петра были или лично преданные ему люди, совершенно безгласные перед его волей, или сгорали неудовлетворенной жаждой знания и сознательно тянулись к Западу.

Походы, осады и сражения чередовались с веселыми пирушками, в которых немцам принадлежала первенствующая роль. Петру не нравились скучные русские пиры, с пресными яствами, квасом и сладеньким медом. Немцы зазывали молодого царя к себе, в слободу, и там угощали его на славу.

До сих пор Петр не проявлял никакого интереса к государственным делам. На молодого царя несомненно производили сильное впечатление приемы посольства и дворцовые торжества. Он облекался в порфиру, надевал на голову венец, в руки брал скипетр, но едва ли понимал политическое значение тех действий и событий, в которых принимал участие. Даже приготовление к Крымскому походу и проводы войска увлекали его только своей внешней стороной.

Чтобы остепенить сына, мать его женила. Она надеялась, что молодая и красивая жена отучит царя от сумасбродных забав и опасных военных игр. Но вскоре после женитьбы Петр опять увлекся своим любимым занятием – судостроением. Как только вскрылись реки, он поскакал на Переяславское озеро. “Изволила приказывать быть в Москве, – писал он к матери, – и я быть готов, только, ей-ей, дело есть”. Через несколько времени он делится с ней своею радостью: “А у нас молитвами твоими здорово все. А озеро все вскрылось сего 20 числа, и суда все, кроме большого корабля, в отделке; только за канатами станет. И о том милости прошу, чтобы те канаты, по семи сот сажен, из Пушкарского приказу, не мешкая, присланы были. А за ними дело станет и житье наше продолжится”.

По древнерусскому обычаю, Петра признавали совершеннолетним, потому что он был женат. Время от времени молодой царь участвует в заседаниях Думы. 16 декабря 1687 года шведский дипломат сообщает: “теперь царя Петра стали ближе знать, так как Голицын обязан ныне докладывать е. ц. в. о всех важных делах, чего прежде не бывало”. Затем 10 февраля 1688 года: “Петр посещает Думу и, как говорят, недавно ночью секретно рассматривал все приказы”. И наконец 11 мая: “кажется, что любимцы и сторонники царя Петра отныне примут участие в управлении государством; несколько дней тому назад брат матери его Лев Нарышкин пожалован в бояре”. Партия молодого царя подымала голову.

Царевна Софья после вечного мира с Польшей присвоила себе титул самодержицы. “Для чего учала она писаться с великими государями обще? – говорила Наталья Кирилловна, – у нас люди есть и того дела не покинут”.

Между знатью было уже много сторонников Петра; они открыто выражали свое нерасположение к правительнице.

Царевна стала принимать необходимые меры самозащиты. В первых числах августа 1689 года она призвала наверх стрелецких начальников и держала к ним речь:

“Долго ли нам терпеть? Уж житья нашего не стало от Бориса Голицына да от Льва Нарышкина. Царя Петра они с ума споили, брата Иоанна ставят ни во что; комнату его дровами закидали, меня называют девкою, как будто я и не дочь царя Алексея Михайловича; князю Василию Васильевичу хотят голову отрубить, а он добра много сделал. Польский мир учинил; с Дону выдачи беглых не было, а его промыслом и с Дону отдают. Радела я о всячине, а они все из рук тащат. Можно ли на вас надеяться? Надобны ли мы вам? А буде не надобны, мы найдем себе с братом, где кельи искать!”

Стрельцы отвечали: “Воля ваша, государыня”. Царевна наградила их деньгами.