Пика - страница 13
Пика не проронил ни слова, стараясь понять, что происходит.
– Чего замолк-то? – обиделся голос. – Плесни коньячку, да обсудим. Мне врачи запретили употреблять, а поговорить можно.
Художник аккуратно положил почти законченный портрет и пошел на кухню. В абсолютной тишине налил рюмочку коньяку. Посомневавшись немного, нарезал тонкими ломтиками лимончик и достал блюдечко с остатками салями. Все поставил на поднос. Получилось аппетитно. Пока возвращался в кабинет даже сглотнул. Широкий подоконник словно специально был сделан для такого случая. Примостив на него поднос, Пика принялся дорисовывать портрет. Прислушался. Тишина…
– Глюки, – подумал он и улыбнулся.
– Ну, не томи, брат, – все тот же голос напомнил о просьбе.
Автор, не выпуская карандаш, осторожно взял рюмочку, чокнулся с портретом и пригубил.
– Хеннесси? – почти нараспев, с нескрываемым удовольствием прошептал голос.
– Точно, – Сава для верности кивнул и закусил сначала лимончиком, а затем салями.
– Давай до дна! Это брат, дорогого стоит. Только не бросай рисовать, а то пропадаешь…
Еще несколько раз бывший зэк бегал к холодильнику за боеприпасами, пока в голове не зашумело. Сначала посторонний голос стал невнятным, а затем и вовсе пропал. Портрет был закончен, и в кабинете стало как-то одиноко. Сава поставил все на место и вернулся на кухню. Спрятать куда-нибудь свою работу, было как-то совестно, и он примостил портрету телевизора. Оценивающе присмотрелся. Получилось неплохо.
– М-да, давненько я не брался за карандаш, – с удовольствием подумал автор.
Никто не ответил. Только пожилой мужчина загадочно улыбался краешками губ, зная, что его разглядывают.
– И вот что интересно, – неожиданно для себя вслух произнес автор. – У меня было такое пару раз, но я списал это на чрезмерное напряжение. Когда за день намаешься, под утро и не такое случиться может.
– Это ты о женщине? – в дверях улыбалась Дина. – С этого места поподробнее.
– Слушай, ты где пропадаешь, – как ни в чем не бывало затараторил Сава, – есть хочется… Я давно круги около холодильника нарезаю. Спрашиваю его, а он молчит, как партизан.
– Мог бы и позвонить мне, – подсказала женщина с короткой стрижкой.
– Извини, я еще не адаптировался… У нас там эти штуки не работали. Проще было дойти до кого-то и спросить.
– А что это у нас коньячком пахнет? – она укоризненно покачала головой. – Я с мороза еще в прихожей приметила.
– Так это за упокой души, – быстро соврал Пика. – Орлов любил пропустить по рюмочке. У него в ВИП-зоне кухонька приличная была, всегда официант и повар дежурили… Пусть земля ему будет пухом.
– Ладно, находчивый ты, наш, – строгий взгляд окинул бывшего зэка. – Пора отвыкать от халата.
Умелые женские руки быстро собрали на стол, поставили что-то вкусное разогреваться. Жизнь заполнила кухню новыми запахами и разговорами. Вскоре появился Сава, смущенно разглаживая на себе новенькие джинсы и рубашку.
– Угадала с размером? Ну-ка повернись. На человека стал похож. Руки мыть и за стол.
Саве стало как-то легко и уютно в этом доме, словно он бывал тут сотни раз, а хозяйка примечает его не первый год.
– За тебя! – он решился на тост. – Спасибо за подарки. Мне очень приятно.
– Ух, ты… – Дина только сейчас заметила портрет, сев на диван, аккурат напротив него. – Твоя работа?
– Извини, я наткнулся на портрет Игоря Михалыча в кабинете и не удержался.
Женщина с короткой стрижкой промолчала, подняв на художника удивленный взгляд.
– Если не нравится, я порву, – вскинулся Сава, но она жестом остановила его. – Н-не очень получилось… Да?
– Откуда ты знаешь его имя?
– На обороте написано.
– Не ври. Нет там никакой надписи. Я сама в фотоателье заказывала эту копию со старой фотографии.
– Значит, догадался… Ему такое имя очень подходит. По внешности.
– Пика, не лепи горбатого. Ты что копался в столе? Впрочем, там никаких писем нет.
Они ели молча, искоса поглядывая друг на друга. Первым не выдержал Пика. Он скорчил плаксивую рожицу и стал скрести ногтем по скатерти, приговаривая:
– Прости меня, Диночка. Прости великодушно. Я книжки полистал и догадался. Хотел сюрприз тебе сделать, но неуклюжий я.