Пикантные игры - страница 5

В его глазах Сэм прочла искреннюю боль. Предложение было соблазнительным, но чревато многими опасностями. Ведь она могла очутиться в чужой стране на положении безработной, в которой разочаровался ее бывший любовник, и что тогда? Такое уже с ней случалось раньше, и пережитое унижение не забылось. Сэм зареклась доверять свою судьбу мужчинам.

Судорожно вдохнув, Сэм выпалила:

— А почему бы тебе не жениться на мне и не остаться здесь?

— Сдаюсь, — развел руками Тобиас. — Железный довод.

— Подвезти тебя в аэропорт?

— Лучше попрощаемся здесь, я ненавижу прощаться в аэропорту.

Тобиас встал и начал приводить себя в порядок.

Глядя на его серьезное лицо, Сэм ощутила озноб. Она явно теряла его навсегда, у нее на глазах он становился совершенно чужим и холодным, словно бы ничего не случилось между ними за эти полчаса. Она стала собирать с пола разбросанные вещи, пытаясь успокоиться, и наконец сдавленно буркнула:

— Пожалуй, так будет даже лучше, я смогу спокойно поговорить с Нью-Йорком.

Ее тон задел Тобиаса за живое, он помрачнел. Как и все мужчины, он полагал, что женщины должны жить совершенно по другим правилам и законам.

— А ты пока проверь, не забыл ли чего, — подсыпала она ему соли на рану и, взяв телефон, набрала номер Питера Брауна.

— Кабинет мистера Брауна, — послышался в трубке голос секретаря. — Что вам угодно?

— Это мисс Уинтертон, из Англии. Могу я с ним поговорить?

— Сожалею, но он уехал на деловую встречу и сегодня уже не вернется в офис.

— Ничего, я позвоню завтра. Извините!

Сэм положила трубку и прикусила от досады губу.

— Думаю, нам пора прощаться, — сказал Тобиас, подойдя к ней.

Сэм откашлялась и как можно спокойнее произнесла:

— Мне будет не хватать тебя!

— Я позвоню, как только прилечу в Токио. Если передумаешь, тогда…

— Нет, это исключено! — перебила его она. — Я не хочу рисковать. Как-нибудь сама о себе позабочусь.

Других слов у нее не нашлось, к горлу подкатил ком.

Тоби по-дружески стиснул ее в объятиях.

Она вздохнула и расцеловала его на прощание в щеки.

— Береги себя! Счастливого пути!

— Спасибо, я постараюсь! — Он пожал плечами, повернулся и вышел из офиса.

Когда он, по ее расчетам, покинул здание, Сэм упала на стул и разрыдалась.

Прошло две недели, но Тобиас так и не позвонил Сэм. Она нервно расхаживала по спальне, размышляя, что стряслось.

Воображение рисовало ей различные варианты случившегося с бывшим любовником, и наиболее благопристойным из них был, разумеется, несчастный случай. Тобиас представлялся Сэм лежащим на больничной койке в окружении заботливых японских медсестер.

Но сейчас же эти девушки в белых халатах превращались в искусительниц, готовых исполнить любую прихоть клиента. Тобиас скидывал одежду, и гейши натирали его обнаженное мускулистое тело ароматными маслами, массировали ему плечи, руки, спину, бедра, живот и ноги, возбуждая и наполняя его энергией. Вот у него в промежности уже действовали чьи-то умелые руки, шаловливые пальчики касались половых органов. Лицо Тобиаса выражало желание, в глазах светилась похоть…

Фантазии Сэм становились все ярче и разнообразнее. Пенис Тобиаса вставал, обретая невероятные размеры, и одна из японок раздевалась. Фигура у нее оказывалась безупречной: упругие маленькие груди с торчащими темными сосками, блестящие курчавые волосики на лобке, стройные ноги. Женщина смеялась и, наклонившись, начинала дразнить головку члена языком. Ее подруги продолжали массировать Тобиаса.

Наконец японки переглядывались и кивали друг другу, словно бы в знак того, что клиент созрел. Обнаженная красотка вставала с кровати и садилась на Тобиаса верхом. Его член входил в ее влагалище целиком, он сжимал ей бедра и принимался лихорадочно работать торсом. При этом он приподнимал легкую японку руками и нанизывал ее на пенис. Движения его становились все более напористыми и яростными. Пожирая японку глазами, он наконец кончал, издав вопль восторга.

Зазвонил телефон, видение померкло. Сэм обнаружила, что лежит на кровати и мастурбирует. На глаза у нее навернулись слезы. Она вскочила и, схватив со стола телефон, тряхнула головой, стремясь окончательно избавиться от наваждения.