Пикировщики - страница 37

Усенко оглянулся на Диговцева, вроде тот мог чем-то помочь его другу. Адъютант вертел головой по сторонам, будто кого-то искал.

А самолеты группами уходили все дальше. «Тройка» отставала все больше. Что же делать?

— Надо выручать! — коротко бросил Диговцев. Константин сразу свалил «семерку» на крыло, нырнул под строй, круто развернулся и устремился на помощь Устименко.

«Мессершмитты» уже взяли «тройку» в клещи: один заходил снизу сзади, второй пикировал сверху. С Пе-2 стрелял только люковый пулемет, верхний, стрелка-бомбардира, молчал.

— Почему Ананьев не стреляет? — нервничал Диговцев. — Патроны кончились или убит? Костя! Жми, брат!

Пилот и так «выжимал» из «семерки» всю скорость, на которую она была способна. Но расстояние было слишком велико.

Приближающийся Пе-2 заметил и Устименко. Маневрируя по курсу, он подворачивал к нему навстречу.

А верхний Ме-109 буквально повис над хвостом «тройки». Константин не сводил глаз с его носа: вот-вот там должен был мелькнуть губительный огонь. А дистанция до противника сокращалась так медленно! И тогда Костя приподнял нос своей машины и издали ударил из обоих пулеметов. Две густые струи светящихся пуль рванулись навстречу врагу.

Немецкий летчик заметил «пешку». Он торопливо дал короткую очередь и взмыл вверх. За ним метнулся второй. Сделав круг в стороне, «мессершмитты» повернули на запад.

Усенко бросил свой самолет в крутой вираж и сзади пристроился к «тройке». На ней были повреждены стабилизатор и дюралевая обшивка левого крыла, больше обычного дымил левый мотор: скорость машины падала, но полет она продолжала.

Так парой «петляковы» и долетели до аэродрома. Устименко благополучно посадил свою поврежденную машину.

После полета младший лейтенант Усенко оказался в центре внимания: его самовольный выход из строя видели все летчики и восхищались его смелостью. А старший лейтенант Кисилев пожал руку и сказал:

— Горжусь тобой, Усенко. Ты поступил находчиво и смело!

— Далековато немец был! Не достал я его! — сокрушался молодой летчик. — И времени не было! А вообще, товарищ старший лейтенант, надо «шкасы» менять на пушки. Пушечными снарядами я б разворотил его, а пулеметы не то, совсем не то!

Больше всех благодарил друга Устименко. Но Константин смутился.

— Что ты? Я ж только отогнал. Из наших ребят каждый бы поступил так же.

На стоянке эскадрильи подготовка машин шла полным ходом, когда там появился старший политрук Цехмистренко. Он держал под мышкой сверток газет.

— Агитаторы звеньев! — крикнул комиссар. — Ко мне! Вот вам газеты. На каждое звено по одной «Правде», «Красной звезде» и «Комсомолке». «Сталинского сокола» — по две. Раздайте агитаторам экипажей, организуйте коллективные читки и обсуждение статей. Вечером мне доложите, как все прошло. Вы свободны!

Константин Усенко не отходил от своей «семерочки». Он помогал техникам в работе и рассказывал, как их группа разгромила железнодорожный узел Ярцево. А когда они услышали о том, как командир выручил экипаж Устименко, то не сдержались и захлопали, чем смутили летчика.

К назначенному времени «петляков» был готов и в составе группы вылетел на задание. Вечером Усенко с экипажем прибыл на полковой разбор полетов. Летчики за день сделали по три боевых вылета, выдержали много воздушных боев, прорывов к целям через зенитный огонь. Разбор был деловым и шумным — в докладах сказывались еще не улегшиеся после боев возбуждение и удовлетворенность совершенным. Кисилев остался недоволен действиями ведущего.

— Крутой разворот ведущего при отходе от цели, — сказал он, — приводит к тому, что самолеты растягиваются и отрываются от общего строя. Экипаж Устименко сегодня довольно свободно стал добычей фашистских истребителей, и если бы не смелые действия летчика Усенко…

— Усенко за самовольство надо строго наказать! — прервал Кисилева Челышев.

— За героизм не наказывают.

— Вы, Кисилев, выгораживаете своего подчиненного. Повторяю: младший лейтенант Усенко, какими бы благородными поступками ни руководствовался, нарушил приказ.

Летчики дружно загалдели.

— Да, да! — вскочил Челышев. — Ведь мог бы погибнуть не только Устименко, но и сам Усенко. Полк лишился бы двух самолетов! Кому это на руку? Фашистам!