Пикник на нашей обочине - страница 12
- Под такой закусь, и коньячку не грех! - оживился Сашка, и извлек из сумки бутыль, чудом пережившую поездку в поезде. Хозяин с сомнением поглядел на напиток, но вернувшись к шкафу, достал три хрустальные рюмки. Правда сразу предупредил, что на этой первой бутылке придется и остановиться.
- Завтра с утра в Зону. Туда с похмелья не рекомендуется.
Все это как-то мало вязалось с образом опустившегося деревенского бобыля, Андрей подумал, что выводы, пожалуй, сделал поспешные. Однако, жизненный опыт учил тому, что первое негативное впечатление почти всегда правильное. Хорошее представление запросто может не оправдаться, а вот плохое очень редко обманывает. Зато, если уж такое случиться, мир открывается перед тобой какой-то новой гранью. Будто под слоем археологического мусора открывается вдруг гранитная плита с древними письменами.
Прежде чем выпить первую рюмку за знакомство, хозяин, наконец, сказал, как его зовут. Фамилию сталкера Андрей слышал от Сашки, когда еще ехали в такси. Она могла поведать лишь о предположительной принадлежности к великорусской нации. А вот имя Кирилл пробудило ностальгические нотки. Опять вспомнился зачитанный до выпадения страниц томик Стругацких, и одноименный герой из их повести. В смрадной, пропитанной духом наживы атмосфере городка Хармонт советский ученый Кирилл был глотком свежего воздуха, посланцем из другой более счастливой реальности. А Андрею вдруг до боли в сердце стало жалко и этого нереализованного сценария для человечества, и даже фантастических образов людей счастливого будущего. У Стругацких они получались очень живыми и симпатичными. И вряд ли это объяснялось лишь требованием господствующей идеологии...
Во время застолья Сашка, как обычно, попытался утвердить свое лидерство. Расспросив о жизни обитателей закрытого поселка, он тут же начал давать наставления, том, как лучше здешний быт устроить, как грамотней использовать близость инопланетной помойки. Чувствовалось, что нет темы, в которой институтский приятель Андрея, не сведущ. Кирилл слушал его, со скрытой усмешкой. Казалось, сейчас скажет:
- Да где уж нам! Мы люди темные!
Но этот классический ответ российского крестьянина философствующему дураку барину Кирилл произносить не стал. Наверное, не привык, да и не хотел прятаться за маской человека темного и убогого. После второй рюмки, Андрей обратил внимание, что провод от распределительной коробки тянется не к счетчику, а заканчивается в чреве компактного металлического контейнера. Перехватив его взгляд, Кирилл пояснил, что это генератор, преобразующий двадцать восемь с половиной вольт в синусоиду двести двадцать. Цифру исходного напряжения произнес с точностью до половинки, и Андрей тут же вспомнил эксперимент, который Сашка проводил у него на квартире с вечной батарейкой.
" Значит, инопланетные дары они тут в хозяйстве все-таки используют!"
Сашка тут же начал рассказывать о компактном генераторе собственной разработки. А из-за контейнера, сладко потягиваясь и зевая, появился матерый котище пятнистой расцветки. Бросив равнодушный взгляд на гостей, зверь одним прыжком оказался на кровати и свернулся калачиком около подушки. И при виде этой домашней сцены Андрея вдруг снова резануло по сердцу.
" Отгородившийся от собратьев деревенский бобыль, и мелкий хищник, обреченный на жесткий индивидуализм самой природой. Наверное, сейчас им хорошо под одной крышей, но кто-то должен уйти первым, оставив компаньона доживать свой век уже в полном одиночестве. Не слишком ли жесток этот мир к своим созданиям?"
Между тем коньячная бутыль успела себя исчерпать. Сашкины намеки, на то, что неплохо бы еще по маленькой, хозяин пресек сразу.
- Завтра в шесть подъем! - предупредил он, убирая со стола остатки закуски.
Перед тем, как погрузиться в спальный мешок, Андрей вышел во двор. Санитарные удобства располагались за углом дома. Представив, как пользоваться всем этим в сорокаградусный мороз зимней ночью, он искренне пожалел хозяина. Но потом от столь приземленных мыслей отвлекла картина звездного неба. Сверкающие россыпи обрушились на него из черной бесконечности, в один миг, уведя куда-то на второй план все земные неурядицы. Задрав голову, он восторженной песчинкой застыл перед величием Вселенной, с тем же чувством, что когда-то смотрел на эти звезды в мечтательной юности. Память, словно слоеный пирог, начала наполняться событиями из разных этапов жизни. Но все они казались мелкими и незначительными перед великой пустотой пронизанной холодными лучами звезд.