Пионер, 1951 № 05 - страница 12

Навстречу уже бежали пастухи.

Цой и Ли опустили паланкин. Помещик вышел на землю, снял шляпу.

- Ну, - обратился он к молодому пастуху Сяо Ню, - как тут у вас?

Сяо Ню, высокий и коренастый, с загорелым лицом, смело и как-то даже с озорством усмехнувшись, проговорил:

- А что нам сделается!

Не спеша, опираясь на пастушечью палку, подходил старый чабан, батрак Ду Цзяо. На голове у него, точно лёгкий пух, серебрились редкие седые волосы; реденькая бородка окаймляла загорелое скуластое лицо. Старый чабан держал в руке соломенную шляпу.

- Сколько голов скота ты пасёшь? Сколько - другие чабаны? - спросил у него помещик.

Ду Цзяо, зажав шляпу и палку подмышку, не спеша начал пересчитывать.

Паланкинщики и охранники во время этого разговора сидели поодаль на траве, и седоусый Ли уже развязывал кисет с табаком.

Когда помещик отошёл к другим чабанам, Ли спросил у Ду Цзяо:

- Пришёл Син-старший?

- Пришёл! - вполголоса ответил тот. - С батраками говорить пошёл на дальние поля.

- Цой, - прошептал Ли, - слышишь?

- Слышу, - кивнул Цой. - Теперь легче будет!

Ден Ши-фу, поддерживая полы халата, хмурый и насупленный, направился к реке: нужно было отобрать буйволов для продажи. Не хотелось ему отдавать Го Син-сю скот, но купец уже прислал образцы первой партии хлопка, а назавтра обещал и всю партию.

Осмотрев стада, помещик приказал нести себя дальше.

Солнце стояло уже почти прямо над головой, когда паланкинщики добрались до холма, за которым начинались рисовые поля помещика.

До самого горизонта простёрлась залитая водой земля; ровно тянулись вдоль и поперёк полей перемычки, и всюду, куда ни глянешь, виднелись склонённые над водой фигуры людей, пропалывавших рис. Через поле тянулся от реки широкий канал. Огромное колесо с лопастями-черпаками медленно вертелось, подавая рыжую воду на поля. Скрипели черпаки.

Слева от холма работники рыли новый ров, воздвигали защитный вал, носили камни, чтобы закрепить его; женщины, держась руками друг за друга, ходили по кругу, месили ногами глину.

Ден Ши-фу приказал паланкинщикам идти как можно медленнее: он хотел проверить работу на полях.

Носильщики несли паланкин, осторожно ступая по перемычке.

Люди при приближении помещика разгибали спины, кланялись и снова принимались за работу.

Вторую неделю работали на прополке риса дети, купленные Ден Ши-фу у Чена. У Цзун-Цзунгу от лихорадки губы обсыпало болячками. Сю Ли, которая работала рядом с ней, не переставала кашлять, щеки её были покрыты ярко-красными пятнами, а глаза светились болезненным огнём.

Заметив паланкин, Сю Ли распрямилась, кашлянула и проводила помещика долгим ненавидящим взглядом. А Цзун-Цзунгу нагнулась, опустила руки в воду и, повернув голову, следила за тем, как скользит по воде тень от паланкина.

В воде отражалось личико Цзун-Цзунгу с облупившимся от ветра носиком, с тоненькими косичками, неровно, наспех заплетёнными руками Сю Ли.

С тех пор как помещик привёл купленных им детей в Далёкую Межу, девочки не разлучались. Жили они вместе со взрослыми в бараке - низком длинном строении, в котором помещалось около двухсот работников. В невероятной тесноте тёмного барака на циновках и грязной соломе спали женщины, мужчины, дети. Барак был длинный и такой узкий, что, раскинув руки, взрослый человек упирался кончиками пальцев в скользкие стены. Сквозь крышу, крытую камышом, ночью светились звёзды, днём пробивались тонкие солнечные лучики, и в них кружились пылинки, соломенная труха, мухи.

Паланкин помещика удалялся.

Работница Йин Чин, по прозвищу Одноглазая Сорока, которая полола рис вместе с девочками, долго глядела вслед Ден Ши-фу, прикрыв ладонью глаза от солнца, потом сплюнула в воду.

Одноглазая Сорока с раннего детства была батрачкой. Ещё девочкой она пыталась убежать от лютого помещика. Её поймали и били, жестоко, страшно, били по лицу так, что вытек глаз. Ден Ши-фу купил Йин Чин в соседнем уезде. Он любил крепких, здоровых работников, а у одноглазой были большие, сильные руки, она выделялась среди других работниц своим богатырским ростом. Прозвище «Сорока» ей дали за острый язык.