Пионер, 1954 № 06 - страница 8
Елена Петровна повела Зину в кабинет завуча, где был телефон.
- Как позвонить на завод, знаешь?
Зина сказала номер. Елена Петровна вызвала её отца.
- Андрей Никанорыч? Это учительница. Да, Елена Петровна. Как насчёт ёлки у вас? Забыли? Нет, вечером поздно. Мы сходим днём. Ну за что же столько благодарности! - И, положив трубку, обернулась к Зине: - За ёлкой вместе пойдём.
Зина радостно вскинула на неё глаза:
- С вами?!
- Со мной.
Зине хотелось обнять Елену Петровну, прижаться к ней лицом, но разве она посмела бы? Она только зарумянилась и заулыбалась, с гордостью поглядывая на девочек, которые слышали этот разговор: вот видите, Елена Петровна сама пойдёт покупать им ёлку!
Когда кончились занятия и звонок прозвенел в последний раз, отпуская учителей и учеников на новогодние праздники, Елена Петровна и Зина пошли за ёлкой. Вместе с ними отправилась и Фатьма. У самой калитки школьного сада их нагнала Шура Зыбина: а если ёлка попадётся большая, без неё ведь и не дотащат! И обязательно захотела пойти с ними Сима Агатова: чем больше народу, тем веселее.
Было солнечно, морозно, в воздухе сверкали искорки. Праздник уже бродил по улицам. Спешили прохожие с покупками. Несли ёлки. Проезжали гружённые ёлками машины. Магазины сверкали ёлочными уборами. Весёлые ребятишки пробегали стайками и толпились возле витрин с игрушками…
Недалеко от вокзала, в заснеженном сквере, вырос еловый лесок. Елочки стояли, увязнув в сугробе или прислонившись к ограде.
Они стояли, растопырив зелёные ветки, украшенные снегом, и каждая словно говорила: «А посмотрите-ка на меня. Вот я какая хорошенькая!»
Покупатели ходили по скверу, выбирали ёлки. Ходили и выбирали ёлку и наши друзья. Выбирали, присматривались, и всё казалось, что эта ёлочка не самая лучшая, а самая лучшая, пожалуй, вон та. Наконец Елена Петровна сказала:
- Кажется, лучше этой не найдём!
Елочка была небольшая, пушистая, с красивой макушкой. Заплатили деньги, вытащили ёлочку из сугроба, связали её верёвкой, чтобы не топорщилась, и понесли домой. Зина шла и улыбалась:
- Вот теперь ребятишки обрадуются!
Едва войдя в квартиру, Зина почувствовала, что праздник пришёл и в их дом. Пахло тёплыми пирогами, свежестью чисто промытых полов… И как только внесли ёлку, по всем комнатам побрёл весёлый запах леса, смолы и хвои…
Навстречу вышла Дарима, раскрасневшаяся, слегка растрёпанная. Она только что закончила уборку и стояла, вытирая покрасневшие от воды руки.
- Входите, входите! Всё готово! Управилась.
- Спасибо, тётечка Дарима! - сказала ей Зина.
А Дарима, увидев ёлку, радостно всплеснула руками:
- Ай-яй! И ёлочка есть!
Комната показалась Зине и просторней и светлей, словно Дарима каким-то волшебством раздвинула и осветила её. Пол стал чистым. Коврик, вычищенный снегом, ярко пестрел голубыми и красными цветами. Полотняные чехлы на диванных подушках, выстиранные и проглаженные, сияли свежестью. Большая полотняная скатерть с тугими складками на сгибах лежала на столе, словно впервые выпавший снег. Цветы на окнах стали зелёными и живыми… У Зины вдруг сжалось сердце: так вот было при маме. Будто это она вошла, и прибрала всё у них, и сделала всё, как было… На мгновение Зине показалось, что мама дома, что она здесь, что она лишь на минуту вышла в кухню, а сейчас войдёт, и улыбнётся, и скажет что-нибудь весёлое… Но мгновение пролетело, и Зина сжала губы от душевной боли. В комнату вместо мамы вошла тётя Дарима.
Девочки суетились, развязывали ёлку, прикидывали, куда поставить. И никто не заметил волнения Зины. Заметила только Фатьма.
- Зина, ты что? - спросила она тихонько.
- Нет, ничего, - поспешно ответила Зина. - Мне показалось, что мама дома. А она… Не спрашивай ничего, не говори… У нас Новый год, а она… в могиле…
Голос у Зины прервался. Но, почувствовав, что ещё немножко и слёзы хлынут из глаз, она грозно приказала себе: «Не смей!» И ещё раз: «Не смей!» И это опять помогло.
Елена Петровна тревожно взглянула на неё, но тотчас поняла, что Зину надо отвлечь от её тяжёлых и горьких чувств.
- Где у вас всегда стояла ёлка, Зина? - спросила она, будто не замечая, что у Зины глаза блестят от слёз. - У окна?