Пирамида - страница 10

«Поэтому мы отдадим тебя алулиму».

— Ты скучаешь по дому?

Я дернулась, как от пощечины. Это была не просто тоска, ведь там, на Астероидах, осталась вся моя жизнь. Да, она была простой и тяжелой, но она была полностью моя и ничья больше! А теперь… Теперь случилось то, чего я так боялась все эти года — я осталась совершенно одна. Воздух застрял в легких и я закашлилась. Фай быстро всунул мне в руки чай и приказал пить. Напиток обжег небо, но не сильно, стек вязко по гортани вниз и подарил горьковатую сладость рецепторам. А еще он напомнил мне наш домашний чай, который мы пили только по выходным. Растили его сами, в специально купленной за приличные деньги оранжерейном контейнере. Старый семейный риутал, который остался как память о матери.

— Я привязана к своей семье, мне тяжело без нее.

Фай поджал губы и тихо проговорил:

— Эль, запомни — я никогда тебе этого не говорил! Но ты можешь сбежать, если достигнешь определенной позиции при алулиме. Жрицам позволено многое.

— Жрицам?

Рунит резко встал и нервно оглядел каюту.

— Забудь, — потом посмотрел на меня нервно, будто испугавшись того, что я могу схватить его за руку и отошел от меня. — Прости.

Переборки в мою каюту защелкнулись, и я осталась одна с боксом еды на кровати.

— А где же люди? — вновь заговорил наконец Маленький принц. — В пустыне все-таки одиноко…— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея.

## 3

Больше ко мне никто не приходил, лишь система оповещала, что около моей каюты стоит бокс с едой. Спасала меня только возможность просматривать файлы с книгами или общий доступный журнал маршрутных логов. Правда для меня звездные карты рунитов были похуже методичек на марсианском. Несмотря на общий земной язык, самая старая колония Земли принципиально отказывалась общаться на универсальном языке и любое взаимодействие с базой Фобоса выливалось в то, что я сидела и переводила через доступные словари их запросы для командира Штейса. До этой злополучной ситуации я думала, что он своих подчиненных не бросает — командир не раз доказывал, что команда для него не пустой звук.

Поэтому мысль о том, что руниты мне врали, начала укореняться в моем мозгу.

Шанс проверить мои подозрения пришел с неожиданной стороны. Видимо, тем эгоистичным решением я запустила цепочку неслучайных случайностей и судьбоносных изменений.

Весело!

Фай прибежал ко мне в каюту весь какой-то взлохмаченный, схватил меня и повел на мостик, где витала напряженная атмосфера.

— Сядь сюда и хорошо пристегнись, Эль. Нас может прилично потрясти.

— Что случилось? — В космосе, конечно, хватало опасных ситуаций, но сейчас через обзорное окно я не видела потенциальной угрозы.

— Нас встретил Дом Аштат, а мы не самые близкие друзья.

И как в подтверждение этих слов на основном экране появилось контактное окно с… женским лицом. Я не могла ошибиться — такие тонкие черты за узорами рун могли принадлежать только женщине.

Голос вызвавшего все расставил по местам.

— Братья Дома Ура, вы нарушаете приказ алулима. Немедленно покиньте данный сектор, — голос принадлежал молодой женщине. И это открытие пугало, ведь вполне могло оказаться, что рунитское общество — матриархальное, а женщины частенько бывают безжалостней мужчин. И не договоришься, определят на низший уровень работы и еще будешь молиться, чтобы ничего не менялось в решении, а иначе можно просто не выжить.

— Сестра Дома Аштат, мы не нарушаем приказ алулима, — жестко ответил Рю. — Стари… Главный жрец сказал, что мы не имеем права возвращаться домой, пока не найдем способ, исправить Каплю. Мы ее нашли.

По его оговорке я быстро смекнула, что уважения к алулиму мой Обскур не испытывает. Я тоже не была праведницей, которая чтит межпланетный кодекс и засыпает лишь тогда, когда покрутит часок педали велонакопителя в энергосберегающем боксе около дома, но всегда знала, что без системы будет только хуже: все изменения должны происходить постепенно, а не через шоковую терапию нововведений.

На Астероидах без четкой иерархии и системы нельзя. Это же не Земля или Марс, где волен выбирать, где жить и работать.

Молодая рунитка сняла узорчатый камуфляж, из-под которого показались каштановые волнистые волосы, а глаза оказались светло-карие, чайные, как тот самый пуэр.