Пираты Мексиканского залива - страница 28
Живодер, хотя и не посмел ни слова возразить капитану, был взбешен, и жена всячески старалась успокоить его.
– Это неслыханно! – вопил Хуан. – Запрещать человеку, который заплатил деньги, да, собственные деньги, и желает путешествовать с удобствами, запрещать ему подниматься на палубу подышать воздухом. Подлый изверг!
– Успокойся, – уговаривала его сеньора Магдалена, – успокойся, эти испанские моряки всегда так ведут себя.
– Что? Опять испанцы? Ты, наверное, забываешь, что я тоже испанец?
– Нет, нет, я не хотела тебя огорчать. Ты мой муж, и я не могу сказать о тебе ничего дурного. Но ты видишь, какой грубиян этот испанец…
– Да при чем тут испанцы? То же самое мог сказать любой француз…
– Нет, нет, Хуан! Мои земляки совсем другие…
– Готов об заклад биться, что этот негодяй – француз!
– Оставим это, друг мой. Пусть он будет кем угодно, лишь бы не грубил тебе. Но успокойся, уже недолго осталось терпеть.
– Да, совсем недолго, недели две, а то и побольше, или бог его знает, сколько…
– Уверяю тебя…
– А эти капитаны кораблей – сущие тираны, они обращаются с нами, сухопутными людьми, как с грузом, хуже того – как с рабами.
– Это бесчестно!
– Не правда ли? Но я не обязан ему подчиняться! Он не король Испании, и, хочет он или не хочет, я буду подниматься на палубу, а если мне вздумается, то и на самую грот-мачту, или как она там называется…
– Господи спаси!
– Я скоро опять туда пойду.
– Делай что хочешь, но только будь благоразумен, старайся не попадаться ему на глаза, – просто чтобы избежать неприятностей.
– Ладно, ладно. Там видно будет.
Дух Педро Хуана несколько успокоился, но тело его жестоко страдало от морской болезни. Он прилег и попытался заснуть, – ничего не получалось. Ночь была душная, Хуан ворочался с боку на бок, не находя удобного положения. Наконец, в ярости вскочив с койки, он взбежал по трапу и снова очутился на палубе. Свежий ночной ветер охладил ему голову и сразу принес облегчение. Бешеного дона Симеона нигде не было видно, полные паруса не полоскали.
Некоторое время Педро Хуан провел в глубокой задумчивости. Только что ему удалось увидеть ножку Хулии, и эта ножка, освещенная каким-то дьявольским светом, витала перед ним в воздухе, чудилась ему в темных небесах и в черной глубине моря. Он замотал головой, пытаясь прогнать наваждение, но вместо этого перед ним заплясало множество ножек, и Педро Хуан облизнулся, как гончая, почуявшая дичь.
В это время, разорвав тишину, до обитателей «Знаменитого кантабрийца» докатилось звучное эхо первого пушечного выстрела. И мгновенно, словно призрак, вызванный заклинанием, появился грозный капитан в сопровождении нескольких матросов. Они о чем-то говорили, сыпали проклятиями, не обращая внимания на Хуана, а тот с ужасом прислушивался к их беседе, которая становилась все более оживленной, по мере того как звучали все более тревожные сигналы и один за другим исчезали огни на корме кораблей.
«Знаменитый кантабриец» тоже погасил свой фонарь.
– Клянусь преисподней! – рявкнул капитан. – Дело серьезное! Черт побери, кто знает, может завязаться бой, а «Знаменитому кантабрийцу» придется плестись в обозе, ведь у него нет даже самой завалящей пушки.
Сигналы следовали один за другим, и эскадра начала маневрировать, принимая боевой порядок. Ветер донес до ушей капитана сигнал боевой тревоги.
– Тысяча чертей! Боевая тревога! Теперь-то завяжется настоящее дело!..
Он как безумный бросился к борту и налетел прямо на притаившегося Педро Хуана.
– А! – взревел он при виде несчастного живодера. – Это вы, это вы! Теперь понятно, все и стряслось, оттого что вы тут! У вас дурной глаз… Сейчас же велю бросить вас в море!
И он повернулся, чтобы кликнуть матроса. Педро Хуан понял, что в этот момент капитан способен на все, и, несмотря на свою неповоротливость, проворно юркнул в люк.
Когда капитан оглянулся, его жертва уже скрылась. Быть может, он и бросился бы в погоню, но в это время новый пушечный выстрел привлек его внимание.
– Противник идет в крутой бейдевинд! – воскликнул он. – Пора приготовиться.
И он принялся отдавать распоряжения на случай опасности.