Писатели и советские вожди - страница 8
Последняя передряга уложила меня на несколько дней в постель, поэтому я лишь сегодня могу передать через т. Крыленко[30] это мое письмо с выражением моей глубокой благодарности и с …новою, очень робкой просьбой о совете: как быть, как умилостивить П. Ч. К.?!
С искренним большим уважением и с маленькой надеждой на то, что Вы вызволите меня окончательно
Анна Ганзен[31].
По-видимому, возвращение А. В. Ганзен в Петроград наталкивалось на трудно преодолимые препятствия, потому как оно потребовало нового обращения к Каменеву — на сей раз со стороны Горького:
>М. Горький — Л. Б. Каменеву.
Очень прошу Вас похлопотать о возвращении Анны Ганзен в Петербург.
Ганзен — известнейшая переводчица Андерсена, Ибсена и др. норвежцев, шведов; она ныне работает во «Всемирной литературе» и крайне необходима здесь.
Очень, очень прошу Вас — возвратите ее сюда!
3 X 19. Приветствую.
М Горький.
Просьба Горького была уважена…
Записка Л. Ю. Брик Л. Б. Каменеву датирована 9 ноября 1924 г.
В этот же день Маяковский, ожидавший в Париже американской визы и в итоге не дождавшийся ее, писал Л. Ю. Брик в Москву: «Как я живу это время я сам не знаю. Основное мое чувство тревога, тревога до слез и полное отсутствие интереса ко всему здешнему (усталость?) Ужасно хочется в Москву, если б не было стыдно перед тобой и перед редакциями сегодня же б выехал <…> Ужасно тревожусь за тебя. И за лирику твою и за обстоятельства…»[32] Ответ на это письмо сочинен был через 10 дней: «…ужасно обрадовалась твоему письму, а то уж думала, что ты решил разлюбить и забыть меня. Что делать? Не могу бросить А. М. пока он в тюрьме. Стыдно! Так стыдно как никогда в жизни. Поставь себя на мое место. Не могу. Умереть — легче…»[33].
Публикатор переписки Маяковского и Лили Брик шведский славист Бенгт Янгфельдт комментирует тексты строго, не допуская никаких не доказанных документами версий. Воспользуемся для начала его комментариями, очень важными для дальнейшего.
А. М. — это Александр Михайлович Краснощеков, начавший революционную деятельность с 1896 г., прошедший через тюрьмы и ссылки и в ноябре 1902 г. уехавший за границу, в Берлин. С марта 1903 г. — жил в США, где в 1912 г. окончил университет в Чикаго (по юридическим и экономическим наукам). В 1917 г. вернулся в Россию через Владивосток. Там стал председателем правительства и министром иностранных дел Дальневосточной республики. В 1921-м вернулся в Москву и в 1922-м занял пост председателя Промбанка и заместителя наркомфина. Л. Ю. Брик познакомилась с ним летом 1922-го, когда он со своей дочерью Луэллой (его жена осталась в США) жил по соседству с Бриками и Маяковским на даче в Пушкино. Вскоре между Л. Ю. Брик и А. М. Краснощековым возник роман, о котором знал Маяковский. В сентябре 1923-го Краснощеков был арестован и заключен в Лефортово. В связи с этим арестом Москва полнилась слухами, и нарком Рабоче-крестьянской инспекции, секретарь ЦК РКП(б) В. В. Куйбышев в «Правде» и «Известиях» опубликовал 3 октября официальное сообщение о том, что установлены бесспорные факты использования Краснощековым крупных средств в личных целях (назывались устройства кутежей и использование крупных сумм для «обогащения родственников»). Добавим, что 12 февраля 1924 г. «Правда» напечатала статью «Дело Краснощекова», где сообщала:
В ближайшее время судебная коллегия Верховного Суда начинает слушание дела о злоупотреблениях бывшего директора Промбанка Александра Краснощекова и шести его ближайших сообщников (среди которых был и его родной брат Яков). По распоряжению наркома Рабкрина В. В. Куйбышева была проведена ревизия и впоследствии дознание через органы ГПУ. Полученные материалы целиком подтвердили наличие злоупотреблений.
Далее шли главки: «Яков Краснощеков», «Злоупотребления в хозяйственном отделе банка», «Кутежи», «За счет Промбанка», «Растраты»…
Краснощеков был осужден на шесть лет тюрьмы. Его дочь поселилась у Л. Ю. Брик, они вместе регулярно носили Краснощекову передачи в Лефортово (вкусную пищу, лекарства, Уитмена по-английски…)