Писательский биатлон - страница 61

Четверо подростков, случайно оказавшихся в лесном домике, нахохлились, как снегири, и наперебой зачирикали, предлагая ловушки и вспоминая, как действовали персонажи приключенческих фильмов.

Шр-шр-шр

Пётр остановился. Вот его дом. Он окружён искрящимся от чистоты и мороза снегом. Но… Снег не просто лежит. Он шевелится! Это уже не замёрзшие кристаллики влаги – это зверь. Голодный зверь, жаждущий крови!

Шр-шр-шр-шр-шр

Пётр побежал.

– Погоди, дай мне шанс. Я накормлю тебя позже. Оставь их. Пожалуйста!

Но… Не успел Пётр. Однажды он попросил одиночества. И природа услышала. Исполнила. А про исключения разговора не было. Наслаждайся!

В доме Петра ждал лишь сувенир – слово, собранное из разбросанных букв. Он сел рядом и дал сигнал наблюдательному дрону показать, что здесь произошло, и в парнишках Пётр узнал себя.

Альбинос, на первый взгляд, скромный, забитый немного, но в глазах такой ум плескался. Его избегали, обзывали, но с каждым годом его дух только креп. В школе Пётр был похожим изгоем. Но она… лишь она ему улыбалась всегда.

Рыжий. Дерзкий и одновременно трусливый. И ведь он не боялся быть таким при друзьях, они приняли его так же, как и альбиноса. А Пётр? Он таким был в студенчестве. Походы, художественная самодеятельность, и каждый раз его втягивала в приключения она…

Пётр провёл по холодной с мороза щеке и улыбнулся сквозь пелену слёз.

Щупленький парень напомнил, как Пётр запускал бизнес. Юнец наивный. Сколько же раз ему пришлось расшибить лоб и переломать кости. Метафорично. Пока наконец не нарастил мышцу и не стал лидером – в первую очередь для себя.

Да, он многое испытал благодаря той, что приняла его, помогала, но… Ради неё Пётр создал программу. Пацаны – это победа. Они такие реалистичные вышли, вчера Пётр мог коснуться фантомов, слепленных из воспоминаний, ощутить их тепло. Пусть и забрал ненасытный снег их энергию слишком быстро, но Пётр теперь знал, что всё возможно. Образ её оживёт, такой, как он её помнил, стирая из памяти ту, кем она стала. У него всегда всё получалось. А как? Этого Пётр и сам иногда не понимал. Он просто верил, делал и терпеливо ждал.

Екатерина Ронжина @katarinaron

Утро было невероятно солнечным. Я лежала и смотрела, как в воздухе летает пыль. Подобно снежинкам частички хаотично кружились в лучезарном потоке и совсем не собирались таять. Дышать расхотелось. Надо бы заняться уборкой.

За окном снег искрился до боли в глазах. Галдели соседские ребятишки. Хмурый дядя лет пятидесяти уныло откапывал своё транспортное средство. Всё шло своим чередом: новый день, старые заботы, никаких глобальных изменений.

С лёгким скрипом я всё же поборола природную лень, навела марафет в квартире, приготовила вкусный завтрак и с чувством выполненного долга понесла своё натруженное тело к дивану, чтобы как следует отдохнуть в тишине и покое.

– Давай скорее пульт от телека, биатлон пропустим! – скомандовал до боли родной голос отца.

Я застыла на месте, диван уже был занят. По спине побежали мурашки, сердце заколотилось как птица в клетке. Откуда он здесь?

– Ты там оглохла? Давай уже!

Я послушно протянула пульт. Отец нацепил очки и стал нетерпеливо клацать по кнопкам в поисках нужного канала.

– О, уже началось. Так, кто сейчас бежит… Немцы. Ну хорошо, посмотрим, как они отстреляются, – болтал с телевизором папа.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как доковылять на ватных ногах до дивана и сесть рядом. К биатлону я испытывала прохладные чувства, но мы смотрели его каждый год. С самого детства была у нас такая зимняя традиция – болеть за наших. Лучше бы всей семьёй на лыжах катались, ей-богу.

– А ты слышала, кстати, говорят, французы перед соревнованием носки не меняют! Такое поверье у них, гоняют в одной паре, представляешь? Интересно, хоть стирают после тренировок? – смеялся папа, а я словно язык проглотила.

Наконец побежали наши.

– Тут я спокоен, – не унимался отец, – в пасьюте им равных нет.

– В чём? – наконец прорезался мой голос.

– В гонке преследования.

– А до этого что было?

– Спринт, ё-маё.

– А разница какая?

– Ты как будто первый раз смотришь! Кругов больше и стреляют четыре раза. Всё, тихо!