Письма из Карелии 1941—1944 - страница 2

После первого опубликования в книгу были добавлены тексты шести писем Якова. Одно из них было обнаружено в одном из двадцати конвертов, хранившихся отдельно от писем, а пять находятся в музее Ногинских электросетей. Кроме того, добавлены несколько примечаний и фотографий, а также исправлены опечатки, сделанные при подготовке печатного текста писем.

Составитель книги благодарит Владимира Ивановича Козлова, Владимира Яковлевича Шафировича и Любовь Евгеньевну Шафирович за помощь и советы.

1.

27 мая 41 г.

Здравствуйте матушка моя Ольга Николаевна, тетушка Надежда Николаевна, сестрица моя Ольга Сергеевна и ее муженек и деточки, братец мой Сергей Сергеевич и прочая и прочая. Кланяюсь Вам до земли своей бритой головою.1

Пишу в 6 утра в Туле промежду вставанием и завтраком. Обмундирование нам пока еще не выдали.

Мы в Туле не останемся. Наш батальон, а он в 20 раз больше Ногинской команды – называется строительным и мы сегодня поедем строить что-то.

Я попал в роту один из наших. Остальные ребята из Ногинска все в другой роте, за исключением Каца, который попал в третью. Пока мы ничего не делали было страшно скучно и грустно. Все оглядывался назад, что заставляло вглядываться в будущее, а оно неизвестно. Вчера на закрытом комсомольском собрании избирали комитет, а у нас наз. президиум ротной комсомольской организации. Меня избрали в его состав, а затем президиум выбрал меня секретарем ротной комсомольской организации. Так, что теперь у меня есть дела о которых только и думаешь. Говоря правду – я несколько затрудняюсь – не знаю с чего начать.

Встаем мы в 5. Ложимся в 11. Едим 3 раза в день. Кормят хорошо. Так что я не знаю куда девать, что у меня в чемодане. Спим пока не раздеваясь на нарах.

Наша рота будет работать на строительстве бетонщиками, каменщиками, арматурщиками.

Когда приедем на место, напишу адрес.

Недавно Надя смотрела кино, по билету, который я для нее покупал.2 Так вот, по-видимому наша служба будет похожа на изображенное там.

Ну пока. Целую всех крепко. Передайте привет Васе, Хрену, Браге, Мырте и другим ребятам.

Письмо это ты кроме лиц, которым она предназначено (см. начало письма) никому не показывай.

Привет <Подпись>

2.

Мама и другие здравствуйте!

Нахожусь в г. Москве в товарном вагоне на окружной дороге. В вагоне нас 42 чел., так что не плюнуть, ни ногой ступить. Кормят нас сухарями – не кусанешь. У меня, кстати сказать болят 2 зуба, что очень мешает в армейской жизни. Бегаем на остановках за булками и прочим питанием вроде водицы. Томимся неизвестностью дальнейшего пути.

Доехали до Тулы мы благополучно, т.е. я, а остальные надрызгались, остановили тормозом поезд,3 о чем впрочем я узнал только в Туле (в пути спал). Нас собрали 800 чел. Все молодцы как на подбор: у кого родители сидят, кто сам сидел; в общем братки будь здоров. Расположили нас сначала на полу вповалку, а потом перевели в неменее неблагоустроенное помещение, а именно положили (тоже вповалку) на нары. Разница лишь в том, что пол подмести легче, чем нары… Умора!

Когда я узнал, что собрались одни, как говорит Женька Х.4 отшельники, да что отправляют на строительство, я сразу вспомнил картину «Заключенные». У меня такое настроение было… ой-ой. К тому же я в роту попал один из Ногинцев – ни с кем ни поговоришь, ни словом даже не перекинешься. Я все время замечаю и контролирую все свои настроения – тогда я испытывал тоску или еще какую то чертовщину, которая тянула лечь в углу и реветь. С таким настроением я писал вам первое письмо. Так у меня слезы навертывались и я такое там написал, что на другой день разорвал его, чему сейчас бесконечно рад. Мое «выздоровление» началось с избранием меня секретарем комсомольской организации роты: появились заботы и прочее. Сейчас я живу настоящим: заботами о еде, сне, но потребности чтения, театра, кино еще почти не появляется. Стало быть еще не выздоровел!