Письма к Молли, или P.S. Покормите белых голубей - страница 6

Когда я пишу вам, то у меня создается ощущение, будто между нами состоялся сокровенный разговор, о котором больше никто и никогда не узнает.

Сегодня я хочу быть искренним.

Позвольте мне снять мои маски…

Люблю ли я своих героев? Да. Всех? Всех. И порой бывает так тяжело и мучительно с ними расставаться. История закончена. Книга дописана. А перед сном я визуализирую все яркие сцены, как в кино.

Ведь именно так я и пишу книги – описываю те сцены, которые рисует мне мое воображение. Порой туго мне бывает с описательной частью – слишком много мелочей, из-за которых общая картинка может смазаться. И в итоге – каждый читатель в той или иной мере все представляет себе по-своему. Именно поэтому смысл даже в самом подробном описании автоматически исчезает. Зачем же тогда вообще описывать? Чтобы направить читателя. Воспринимая отдельные слова, ему будет легче воссоздать в своей голове яркий образ.

Это одна из тех причин, по которой мои книги не столь богаты описательной частью. Мне всегда не терпится перейти к действиям и диалогам – хочу рассказать историю.

А зачем мне это?

Каждый раз я ловлю себя на мысли о том, что все чаще меняю жанр своих произведений. Сегодня одно, завтра – другое.

Знаете, Молли, я нашел ответ.

Кажется, я пишу то, что хотел бы прочитать сам.

Возвращаясь к моей новой работе, я не могу не отбросить эту маленькую особенность. Иногда хочется окунуться в детство, в юношество и прочитать про первую любовь, сильную дружбу и головокружительные приключения.

Ведь порой так и хочется сбежать от всего! Сбежать от этой реальности!

И это еще одна причина, по которой я пишу.

Бегство.

Бегство от того, от чего убежать невозможно. Но я продолжаю бежать.

Писательство – мое хобби, мое увлечение, которое приносит мне колоссальное удовольствие. Все чаще ловлю себя на мысли о том, что пишу лишь для одного человека – для себя самого. Как бы грубо и эгоистично это ни прозвучало!

Зачем люди читают художественную литературу? Они бегут. Бегут по той же причине, по которой писатель пишет эту литературу.

Все они: читатели и писатели – беглецы. Все они ищут какого-то спасения, отдыха и причала удовольствий.

Когда я пишу, подобно читателю, погружаюсь в этот мир и тесно себя с ним связываю. Главы заканчиваются. Привязанность остается.

Надо признать, что у любой хорошей истории должен быть конец.

А концовки я делать люблю. Позвольте мне похвалиться собой перед вами, Молли, но финалы у меня часто получаются масштабные, написанные от души, с широким размахом! Люблю выводить историю на максимальный уровень. Финал – единственная часть книги, где нечего терять. Если читатель дошел до конца – будь добр – награди его. Сделай все так, как можешь сделать только ты один. Никто не знает книгу лучше, чем писатель, а потому одному ему подвластно вывести ситуацию на масштабный уровень.

Другое дело – хочет оно того или нет. Всем ли книгам нужны грандиозные финалы? Можно ли взять и… оборвать повествование, так и не разрешив основные конфликты истории?

Я так не делал.

Желание писателя – это желание писателя, а зрелища любят все. Именно ради них существует искусство.

Мне нравится писать. В книге я могу не просто общаться с читателем и рассказывать ему увлекательную историю, но и дурачить его: смешить, пугать, забавлять, обескураживать. Делать те вещи, которые он совершенно не ожидает!

Люблю дурачить людей. Это по мне.

Прошу, не судите строго. От доброго розыгрыша дурно еще никому не становилось.

Знаете, Молли, что я заметил, анализируя все свое прошлое творчество? Книги-то у меня живые. Я чувствую их. Когда пишу, я будто ощущаю дух книги, который сидит рядом со мной и что-то тихо нашептывает мне. Я ощущаю эмоции и чувства своей книги. Настроение, с которым я сажусь писать, всегда разное. У каждой книги оно свое, особенное, индивидуальное.

Как не может быть двух одинаковых отпечатков пальцев. Как не может быть одинаковых характеров у людей. Эти чувства столь же уникальны, как уникален запах отдельно взятого человека!

Если я чувствую эмоции своих книг, не значит ли это, что они живые? Думаю, что значит.