Письма к сыну - страница 16

Есть "Путешествие по Швейцарии", написанное епископом Бернетом, а лучшая книга об этой стране и ее тринадцати кантонах принадлежит м-ру Стэньену, который долго там жил. Но я склонен думать, что ни ту, ни другую книгу никто уже не будет читать, после того как ты напишешь обо всем, что видел в этой стране. Надеюсь, что один из первых экземпляров своей книги ты подаришь мне. Я, разумеется, шучу, но пусть я и далек от мысли, что ты сразу сделаешься писателем и рассказ о твоих путешествиях все будут читать, мне все же хочется, чтобы куда бы ты ни поехал, ты был так любознателен и пытлив, как если бы на самом деле собирался писать книгу.

Я вовсе не думаю, что тебе непременно надо стараться узнать, сколько где домов, выяснять количество жителей, вывесок и могильных плит в каждом городе, через который ты проезжаешь. Но все же надо, чтобы ты установил, насколько это окажется возможным, за то время, которое ты проведешь в том или ином городе, вольный ли это город, а если нет, то, кем и каким образом он управляется, есть ли в этом городе какие-либо особые привилегии или обычаи, какие там развиты ремесла и какая торговля и прочие подробности, которые людям умным интересно бывает знать. И совсем не худо, если ты будешь заносить все эти сведения в свою записную книжку; такого рода записи послужат подспорьем для твоей памяти. Единственный способ все разузнать – это вращаться в самом лучшем обществе, которое лучше всего может осведомить тебя о том, что тебя интересует.

Меня сейчас вызывают, поэтому спокойной ночи!

XXI

Лондон, 20 июля ст. ст. 1747 г.

Милый мой мальчик,

В письме твоей матери, вложенном в этот конверт, ты найдешь еще одно письмо – от моей сестры, в котором она благодарит тебя за посланную ей примочку – она очень ей помогает. Сестра не показала мне своего письма и только заверила меня, что шлет тебе добрые пожелания и дает разумные советы. А так как я знаю, что твой ответ она всем будет показывать, посылаю тебе образчик письма, какое мне хотелось, чтобы она от тебя получила. Надеюсь, ты не обидишься на меня за то, что я предлагаю тебе в этом деле свою помощь, я решаюсь сделать это потому, что, как мне кажется, у тебя нет еще достаточного навыка писать письма дамам.

Кстати, по поводу писания писем, лучшие образцы, которым тебе следовало бы подражать, это – Цицерон, кардинал д'Осса, госпожа де Севинье и граф Бюсси-Рабютен. Письма Цицерона к Аттику и к близким друзьям – это лучшие примеры писем дружеских и доверительных. Простота и ясность писем кардинала д'Осса – пример того, как следует писать деловые письма: никакие изысканные обороты, никакие попытки острить не затемняют и не затрудняют смысла того, что он хочет сказать; все изложено ясно и четко, по-деловому. Что же касается писем веселых и развлекательных, то по enjouement(20) и badinage(21) ничто не может сравниться с письмами графа Бюсси и госпожи де Севинье. Они написаны таким живым языком, что кажутся скорее непринужденным разговором двух остроумных людей, нежели письмами; письма свои люди ведь привыкли тщательно продумывать, хотя, вообще-то говоря, этого не следовало бы делать. Я бы посоветовал тебе иметь эту книгу в своей походной библиотеке; она одновременно и развлечет тебя, и снабдит полезными сведениями.

Писать мне сейчас некогда, поэтому спокойной ночи!

XXII

Лондон, 30 июля ст. ст. 1747 г.

Милый мой мальчик,

Четыре раза уже приходила почта и – ни одного письма, ни от тебя, ни от м-ра Харта. Я приписываю это тому, что ты очень часто переезжаешь в Швейцарии из одного места в другое. Надеюсь, что теперь ты уже обосновался где-нибудь более прочно.

В последних моих письмах – к тебе и к м-ру Харту – я писал, что ко дню Михаила-архангела тебе надо быть в Лейпциге, где ты будешь жить в доме профессора Маско и находиться на пансионе в одном из ближайших домов вместе с еще несколькими молодыми людьми твоего круга. Профессор прочтет тебе лекции о De jure belli et pacis(22) Гроция, "Институциях" Юстиниана и Jus publicum Imperil(23), и я надеюсь, что ты не только прослушаешь их, но и внимательно вникнешь в суть дела и все запомнишь. Я полагаю также, что ты в совершенстве овладеешь немецким языком, что, если только ты захочешь, ты сможешь сделать за очень короткое время. Должен тебя предупредить, что в Лейпциге у меня будет добрая сотня шпионов, которые будут невидимо за тобою следить и доставят мне точные сведения обо всем, что ты будешь делать, и почти обо всем, что ты будешь говорить. Надеюсь, что, получив эти обстоятельные сведения, я смогу сказать о тебе то, что Веллей Петеркул говорит о Сципионе, что за всю жизнь он "nihil non laudandum aut dixit aut fecit, aut sensit"(24).