Письма о демонологии и колдовстве - страница 13

Ученый начал свое лечение с того, чтобы, опираясь на знание больным философии, показать, что воображаемый призрак был частью его собственной личности. Это не имело успеха. Он перешел к другим методам исследований и лечения, но результат был также отрицательным. Пациент погружался во все более и более глубокое уныние и погибал от того же самого болезненного состояния мозга, в котором протекали последние месяцы его жизни; его случай оставался грустным примером способности воображения убивать тело несчастного человека, который страдает от фантастических ужасов, с которыми не может справиться его интеллект. В данном случае пациент погружается в свою болезнь, и обстоятельства его странной болезни остаются непонятными, так как он не хочет из-за своей предсмертной болезни потерять хотя бы что-то от заслуженной репутации благоразумного и дальновидного человека, каким он и был в течение всей своей жизни.

Рассмотрев эти два замечательных примера из целого ряда подобных фактов, приведенных Ферриером, Гиббертом и другими авторами, в последнее время касавшимися этой темы, можно, мы думаем, несколько усомниться в предположении, что наружные органы могут по различным причинам быть столь сильно нарушенными, давая мозгу неверные представления об окружающем мире, и что человек в таких случаях действительно видит пустые и фальшивые формы и слышит идейные звуки, которые представители примитивных обществ, естественно, относят к действию демонов или бесплотных духов. В таких несчастных случаях пациент в интеллектуальном отношении находится в положении генерала, лазутчики и соглядатаи которого подкуплены врагом и который должен погрузиться в трудную и тонкую работу по изучению и корректировке с помощью собственных аргументов надежности их отчетов, слишком несопоставимых, чтобы им можно было доверять.

Но для такого предположения есть правило, о котором стоит упомянуть. Те же самые ряды нарушений органов чувств, которые, как продолжительное расстройство зрения, явились темой нашего последнего рассказа о призраках кошки, вальяжного церемониймейстера и рокового скелета, могут быть на короткий или почти молниеносный миг видениями у человека, в иных отношениях все прекрасно видящего. Такие преходящие обманы органов чувств, если они встречаются у людей с сильным интеллектом и образованием, дают много оснований для критики, и после обдумывания их характера нереальные представления о происходящем заменяются истинными. Но во времена невежества эти примеры, в которых любой объект воспринимается неверно либо из-за органов чувств, либо из-за воображения, либо из-за совместного их влияния, в течение короткого времени могут быть приняты за прямое свидетельство сверхъестественного призрака; такое доказательство тем более трудно оспаривать, если фантом был засвидетельствован человеком разумным, занимающим высокое общественное положение, который может удовольствоваться констатацией этого факта и не имеет времени или желания исправить свои первые впечатления. Эти виды обманов так часты, что один из величайших поэтов настоящего времени ответил леди, спросившей его, верит ли он в призраков: «Нет, мадам, я слишком много видел их сам». Я могу привести один или два примера подобного рода.

Первым будет призрак Мопертюи, явившийся коллеге-профессору Королевского общества в Берлине.

Это чрезвычайное происшествие было описано в «Трудах общества», а затем было приведено господином Тибо[34] в мемуарах о Фридрихе Великом и его дворе в Берлине.

Необходимо предварительно пояснить, что г-н Гледич[35], с которым все это приключилось, был первоклассным ботаником, занимавшим должность профессора натурфилософии в Берлине, и всегда пользовался уважением как серьезный человек с простым и спокойным характером.

Вскоре после смерти Мопертюи г-н Гледич проходил через холл, в котором Академия проводила свои заседания; он намеревался произвести некоторые перестановки в кабинете естественной истории, который был на его попечении, и планировал сделать это в четверг, к заседанию; войдя в холл, профессор заметил неподвижный призрак г-на де Мопертюи, располагавшийся слева в верхнем углу и глядевший на него. Времени было около трех часов пополудни. Профессор натурфилософии слишком хорошо был знаком с физиологией, чтобы предположить, что покойный президент их Академии, умерший в Бале, в семье Бернулли